Книга Чаша волхва, страница 8 – Анна Велес

Они вернулись к самому входу в монастырь. Буквально в пяти метрах от него и располагалась лавка. Ее архитектура просто очаровывала. Задней частью, выложенной из серого древнего камня, лавка крепилась к стене, а спереди возвышался искусственный насыпной холм. Над плоской крышей красовалась небольшая деревянная башенка. В лавку входили по узкому проходу вдоль холма, выход был с другой его стороны.

Внутри было темно и прохладно. Но над прилавком горела пара стилизованных электрических фонарей. На длинном столе были расставлены ящички, напоминающие библиотечную картотеку. А в ящичках лежали аккуратными стопочками в алфавитном порядке маленькие иконки.

— Я вижу, монахи неплохо изучили такое понятие, как мерчандайзинг, — ехидно заметила Елена.

— Кажется, ты сама отмечала, что многие маркетинговые технологии родились именно внутри монастырских стен, — напомнил Алек. — А вон и серебро.

В дальнем углу стояла стеклянная витрина. На белом фоне с подсветкой, не хуже, чем в хороших магазинах, красовались ювелирные изделия. Здесь были и модные последние несколько лет серебряные широкие кольца с охранительной надписью, и цепочки с крестиками, и такие же охранительные браслеты. А также и более светские украшения.

— Я все же хотела бы выбрать себе иконку. — Юля с любопытством смотрела на иконографическую картотеку на столе. — Но, говорят, моего имени нет в святцах.

— Надо искать что-то вроде Иулианы, — подсказала Гелла. — Так… А мне точно иконку не подобрать.

Монах-продавец смотрел на них с веселой улыбкой, которая, как ни удивительно, отражалась и в глазах. Ему было за пятьдесят, под рясой угадывался округлый животик, но не настолько большой, чтобы выглядеть неприличным. Густая бородка была аккуратно пострижена.

— А еще я маме хочу такой же крестик, как у меня, купить, — продолжала Юля.

— А вот с этим, — тихо заметил ей Алек с нотками укора и превосходства в голосе. — Тебе следовало бы быть осторожнее. Убрала бы ты свой крестик. А то как-то… Несколько неприлично.

— Ты совсем в уме повредился? — ошарашенно поинтересовалась Юля. — Хотя… было бы что повреждать. С чего бы в церкви крестик будет выглядеть неприличным?

Елена посмотрела на тонкое золотое распятье на груди у подруги и усмехнулась.

— Он католический, идиотка, — прошипел Алек.

— С чего ты взял? — возмутилась Юля. — Откуда тебе вообще это знать?

— Профессия у него такая, — с веселой иронией заметила Елена. Она чувствовала себя спокойнее. Предчувствие не отступило полностью, а сжалось в еле заметный комочек где-то на самом дне души. Так и жить можно.

— Простите, — вежливо, но с искоркой смеха в голосе, вдруг вмешался монах-продавец. — Этот молодой человек прав. Ваш крестик католический.

— По поводу идиотки я тоже не сильно ошибся, — пробурчал Алек.

— Правда? — Юля сделала вид, что не обратила на слова мага никакого внимания и полностью сосредоточилась на священнике. — Мой приятель обычно не большого ума… А что? Есть какие-то различия в крестах?

Алек картинно закатил глаза, Елена и Гелла в унисон усмехнулись. Любой из них мог объяснить Юле все существующие различия. Но похоже, для нее мнение друзей при данном стечении обстоятельств было не очень-то и авторитетным. Впрочем, все они уже давно привыкли к такому отношению. Большинство знакомых воспринимали их как чудаков со странными хобби. Елена очень надеялась, что открытие «Бюро магических услуг» несколько изменило это мнение.

— В католической традиции очень строгое изображение креста, — покладисто принялся рассказывать монах, метнув на магов заговорщически озорной взгляд. — Как у вас. В православии же более вольные интерпретации. У нас этот символ страдания Божия может быть каким угодно. С надписями, с косыми перекладинами, с инкрустацией. Есть и более принципиальные различия в самом изображении распятия, но мне кажется, это вам не очень интересно.

И он подмигнул Алеку. Тот поспешил отвернуться в сторону витрины с серебром, чтобы скрыть усмешку.

— Кстати, — продолжал монах. — Могу предложить для вашей матушки вот такой аккуратненький крестик.

И он выложил перед Юлей небольшой нательный крест из серебра. Он был несколько шире, чем Юлин католический, и снизу шла еще одна диагональная перекладина. А в том месте, где сходились две основные, крест был инкрустирован пятью крохотными камушками.

— Это цирконы, — пояснил монах.

— Отличная штучка, — чисто по-женски оценила Гелла. — А мне вот тот светильничек очень нравится.

Она указывала на изящный сосуд глубокого зеленого цвета.

— К нему могу предложить несколько маленьких свечек, — охотно выложил на прилавок товар монах.

— И ладан, — перечисляла ведьма, доставая расшитый бисером кошелек.

— Грамм триста хватит? — Продавец был несказанно рад таким покупателям. — И масла?

— Было бы здорово. — Гелла с восторгом наблюдала, как ее покупки складывают в аккуратный пакетик. — Спасибо.

— Вам, молодой человек, — переключился монах на Алека. — Могу предложить печатку с изображением Георгия Победоносца, поражающего Змея.

— Мне как-то Змея всегда жалко, — отшутился маг. — А вообще, нет, спасибо. Я не любитель таких вещей.

Он и правда никогда не носил никаких украшений.

— А вот светильник я бы тоже купил. — И Алек указал на темно-синий крупный сосуд, напоминающий по форме античную амфору, но не такой большой.

— Отлично. — Монах радовался, как ребенок. — Ну а вам?

Он посмотрел на Елену.

— Жемчуг в серебре?

— Не угадали, — рассмеялась она, почти забыв о предчувствии. Ей было искренне весело. — Люблю жемчуг, но… Он идет далеко не всем. Предпочитаю янтарь, сердолик или черный агат.

— Тогда вот. — И монах выложил перед ней браслет, довольно широкий, искусно сделанный из серебряной проволоки с круглыми вставками агата.

— Пожалуй, нет, — повертев безделушку в руках, отказалась Елена. — Что-то не так.

— Тогда печатка? — Монах смотрел на нее оценивающе и с некоторым задорным азартом. Его аура, такая же золотистая, вспыхивала и давала протуберанцы. У монаха был явный дар эмпата.

— Вариант, — подумав, признала Елена. — Но у меня их уже три и все с агатом.

— Тогда вот так…

И продавец достал маленькую бархатную коробочку для украшений. На бордовом фоне лежало очень тонкое колечко из серебра с круглым камушком.

— Осветленный топаз, — тут же оценила Елена. И, как зачарованная, протянула руку. Она не любила тонкие кольца, не симпатизировала желтым прозрачным камням. Но перстенек сел на палец как влитой. И по руке начало расходиться приятное тепло.

— Потрясающе, — с восторгом поделилась она. — Оно явно освящено. И даже при том, что у меня, извините, что-то вроде психологической аллергии на святую воду… Вот совсем не моя вещь, а снять… не могу.