Онлайн книга «Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина»
|
Тин-До? Какой еще Тин-До? Да она екнулась мозгом. От голода, от холода и того, что слишком долго просидела околевшим задом на мокром. Черт, ей пора валить. Пока не стемнело, пока она окончательно не окочурилась от непогоды, пока ей не привиделся кто-нибудь еще — кто-нибудь похуже поганого мужика с тонким ртом и этой странной, одетой в белое платье Миры… Поднимаясь на ноги, Белинда изрыгала проклятья. * * * — Вам нужна помощь? Позвать доктора? Плещущееся в глазах администратора сочувствие не вызывало ничего, кроме гнева, — наверняка это он сообщил Джордану номер комнаты новой постоялицы. — А у вас есть больница? — Очень маленькая. И всего один доктор. Я могу ему позвонить. — Не нужно. — Но вы… — администратор неловко умолк. «Плохо выглядите», — читалось по его глазам. Она и сама догадывалась, что выглядела ужасно. И чувствовала себя еще хуже, особенно, когда этот… хмырь после того, как сдал ее, демонстративно проявлял деланное сочувствие. — Я сейчас занесу вам ключи. Я уезжаю. — Как знаете. «Я хотел помочь. Я всего лишь хотел помочь», — витало в темном, пропахшем старыми коврами холле. «Уже помог, — мысленно процедила Белинда. — Сучок». Пропитанная страшными воспоминаниями, каждая вещь в комнате вызывала отвращение. Вот угол кровати, о который она ударилась головой, вот подушка, которой она накрывалась до прихода Килли, пытаясь унять в голове страшные мысли, чуть дальше темная ванная, куда она так долго не могла добраться, чтобы попить. Кровь на ковре, если не присматриваться, можно было принять за пролитое вино — пусть ее оттирают другие. Грудная клетка, когда Лин подтащила табурет к телевизору и забралась на него, болела так, будто ночью по ней проехался каток — стотонный такой каток, — увесистый и беспощадный. «Наверное, ребро все-таки треснуло». О себе теперь почему-то думалось бездушно, как об оболочке. Не хотелось ни смотреть в зеркало, ни вообще представлять, что когда-то Белинда нормально выглядела. Еще вчера. Вчера утром, когда у нее болтались по плечам волосы, под глазами не синели фингалы, а вдыхать можно было, не корчась от боли. Какая страшная ночь… Поганая. Самая жуткая ночь в ее жизни. Но все уже позади — как-то, когда-то оно переживется. Когда пальцы нащупали спрятанные за телевизором банкноты, настроение, как птица с перебитым крылом, чуть взлетело, но тут же рухнуло вниз — вчера в рюкзаке лежала пачка денег. А сегодня осталась лишь одна заначка. Жалкая, как сама Лин. Дура ты. Нужно было ехать в другой город, мотать отсюда, как можно скорее. На что ты надеялась? На удачу? Какая, в жопу, удача может быть у идиота? Подселенец «включился», продрал глаза и ожил. Жаль, что он не умер, не получил носком ботинка Джордана по виску; внутренний монолог Белинда не слушала. Ей срочно требовалось уехать отсюда — из ненавистного места, от ночных кошмаров, оттуда, где не приключилось ничего, кроме очередного несчастья. На вокзал. На первый автобус. И срать она хотела на жителей Ринт-Крука, на матерящегося при виде пятен на ковре администратора, на пропитанные так и не узнанной ей историей достопримечательности хмурых холмов. Дождь продолжался почти сутки. То принимался стучать по вычищенному уже до блеска асфальту, по черным тротуарам, по утопленным в лужах хвойным иглам, то вдруг уставал и брал передышку, и тогда в воздухе висела похожая на распластавшееся у земли облако плотная морось, в которой от изобилия влаги становилось трудно дышать. За последние двенадцать часов дождь достал Лин до колик. Сырая кофта, сырые штаны, сырой рюкзак — ей казалось, что она медленно превращается из человека в земноводное: еще чуть-чуть, и на шее раскроются жабры. Здание вокзала пустовало как снаружи, так и внутри. Узкие и вытянутые окна, ряд белых металлических кресел с испещренными, как дуршлаг, сиденьями; пыльное табло-вертушка на дальней стене не работало — на нем застыло число трехнедельной давности. Исправно тикали, впрочем, круглые, подвешенные справа от табло часы — стрелки на них показывали немного за полдень. Касс нашлось три, но работала только одна; Белинда, чавкая мокрыми носками в кроссовках, подошла к пластиковому оконцу, оканчивающемуся облупленным поддоном для денег, бросила рюкзак у ног и порылась в карманах. На нее из-за прозрачной перегородки взглянула коротающая время за чтением журнала кассирша. — День добрый. Куда едем? Спросила равнодушно, но как-то едко, отчего Лин вдруг ощутила себя жертвой городка, из которого еще никто и никогда не уезжал, — психоделическое ощущение дешевого триллера. — Добрый. Во сколько и в каком направлении отходит ближайший автобус? — Ближайший? В два, до Пембертона. Нет, обратно к Килли однозначно не хотелось. Даже если они никогда не столкнуться вновь на знакомых улицах, Лин ежеминутно будет ждать взгляда в спину. Вдруг она встретит общих знакомых, и ему доложат? Лучше не рисковать. — А другие автобусы? Куда? Тетка в сером жакете и дешевыми стекляшками в ушах продолжала смотреть в журнал — видимо, нехитрое расписание держала в голове. Отозвалась монотонно, как выдавший заложенную в мозговой процессор фразу робот: — В пятнадцать тридцать автобус на Касл-Эдинг, в шестнадцать двадцать на Ротсборо, в семнадцать ноль пять на… — Доринг? Произнесли они одновременно, и невидимая шерсть Белинды вновь встала дыбом. «Четыре пути, и каждый из них заканчивается твоей смертью», — всплыл в голове голос призрачной Миры — той самой Миры, которую, как Белинда убедила себя, направляясь обратно в отель, никогда не существовало. «Если поедет в Доринг, там наткнется на завсегдатаев из бара „Трур“,… пырнут ножом… — фатальный исход». Фатальный исход. Фатальный исход. Фатальный исход. Мысль кружила, как черная ворона над будущей могилой, и Белинда хрипло спросила: — А там есть бар «Трур»? Кассирша оторвала взгляд от глянцевых страниц. Скажи, что нету. Скажи, что не знаешь, скажи… — Есть, — в прозрачных кубиках-сережках преломлялись, исторгая на поверхности разноцветные искры, лучи от боковой лампы-стержня. — Есть. И «Трур», и «У Эдди», и «Три оленя». Туда все наши ездят напиваться. Здесь-то алкоголь купить негде — закон местного управляющего. Лин едва могла нормально дышать — сердце глухо хлопало пульсом, как калитка на сквозняке. — А еще куда-нибудь есть автобусы? Чтобы не туда… куда вы уже сказали. |