Книга В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945, страница 107 – Вальтер Варлимонт

Кейтель. Самое ужасное, что может произойти, – это если мы не получим перевалы.

Гитлер. Роммель уже уехал?

Йодль. Да, Роммель уехал.

Гитлер. Где он сейчас? Он еще в Винер-Нойштадте?

Кейтель. Мы можем проверить.

Гитлер. Проверьте немедленно, где Роммель. Мы должны гарантировать, что сейчас мы… Во всяком случае, одна танковая дивизия готова, 24-я. Самое главное – перебросить 24-ю танковую дивизию в этот район немедленно, чтобы затем можно было пропихнуть ее здесь по одной из железных дорог и сосредоточить в этом месте. Потом дивизия «Фельдхернхалле» – она где-то здесь – должна, по крайней мере, взять под контроль эти перевалы. У нас остается только одна дивизия под Римом. 3-я танковая гренадерская дивизия целиком здесь, в районе Рима?

Йодль. Она там, но не полностью подвижна, только частично.

Гитлер. Какая у нее техника и штурмовые орудия?

Буле. В 3-й танковой гренадерской дивизии 42 штурмовых орудия.

Гитлер. Потом, у нас здесь, слава богу, есть еще парашютная дивизия. При любых обстоятельствах мы должны спасти отсюда [с Сицилии] людей; они там бесполезны. Им надо переправляться, особенно парашютистам и дивизии «Геринг». Черт с ней, с техникой, им надо ее взорвать или сломать. Но людей мы должны вернуть. Там сейчас 70 000 солдат. Если перебрасывать их по воздуху, они быстро вернутся. Здесь им надо устроить дымовую завесу, а потом всех выводить. Только личное оружие, все остальное оставить, больше им ничего не требуется. Мы управимся с итальянцами и со стрелковым оружием. Нет смысла здесь держаться. Если хотите что-то удержать, то все, что вы можете сделать, – это держаться здесь, а не здесь. Здесь нам не улизнуть. Впоследствии нам придется отвести войска куда-то сюда, это очевидно. Самое главное, быстро переправить части и забрать лейб-штандарт, и вперед.

Цейцлер. Да, я отдам приказ немедленно.

Кейтель. Место назначения как прежде.

Цейцлер. Мы должны сначала приготовиться. Надо сперва подготовить подвижной состав. Я бы мог отправить тридцать шесть эшелонов за день, тридцать шесть эшелонов – это значит, что понадобится два-три дня, чтобы достать подвижной состав. Займусь этим прямо сейчас (уходит).

Йодль. На самом деле нам лучше подождать более точных сообщений о том, что происходит.

Гитлер. Конечно, но нам, с нашей стороны, надо начинать думать. Одно несомненно: будучи предателями, они, разумеется, заявят, что останутся нам верны, это ясно. Но это вероломство, и верны они нам не будут.

Кейтель. Кто-нибудь до сих пор разговаривал с этим Бадольо?

Гитлер. Мы тут получили следующее сообщение: дуче появился вчера на Большом совете. На Большом совете присутствовали Гранди, которого я всегда считал свиньей, Боттаи и, главное, этот тип Чиано. Все они выступили на Большом совете против Германии, заявив, что нет смысла продолжать войну и надо постараться каким-то образом вытащить Италию из нее. Мало кто возражал. Фариначи и прочие высказывались открыто, но не столь впечатляюще, как их противники. Потом вечером дуче сказал Макензену, что он при любых обстоятельствах собирается продолжить борьбу и не сдаваться. Потом я неожиданно узнал, что Бадольо хотел поговорить с Макензеном. Макензен заявил, что ему не о чем с ним говорить. Тогда Бадольо стал более настойчивым и в конце концов послал человека…

Гевел. На самом деле Макензен послал одного из своих людей к Бадольо.

Гитлер. Он сказал ему, что король только что поручил ему сформировать правительство, раз дуче сложил свои полномочия. Что он имеет в виду под этим «сложил полномочия»? Возможно, этот бездельник… Я сказал, что то заявление Филипа… мы уже сделали вывод.

Кейтель. В точности позиция королевского дома! На данный момент дуче не с кем действовать – не с кем, нет войск.

Гитлер. Не с кем! Я всегда ему это говорил; у него ничего нет! Это правда, у него нет ничего. Эти люди позаботились о том, чтобы ему не с кем было действовать.

Министр дал сейчас указание Макензену заглянуть в министерство иностранных дел. Может, он получит там официальное заявление. Полагаю, так и будет. Потом министр спросил, согласен ли я, чтобы Макензен сразу же пошел и встретился с дуче. Я сказал, что ему надо пойти и встретиться и, по возможности, попытаться убедить его немедленно приехать в Германию. Хочется думать, что он хочет поговорить со мной. Если дуче приедет, это будет хорошо – если приедет, не знаю. Если дуче приедет в Германию и поговорит со мной, это хорошо. Если не приедет, или не сможет, или откажется, потому что сочтет это нецелесообразным, – что меня не удивит при таком множестве предателей, – то кто его знает. Во всяком случае, этот – как его? – прямо сказал, что война будет продолжена, но это ничего не значит. Они вынуждены так говорить, потому что это предательство. Но мы можем вести такую же игру; мы все подготовим для того, чтобы взять в свои руки все это бурление, всю команду. Завтра я пошлю человека к командиру 3-й танковой гренадерской дивизии с приказом ворваться со специальным подразделением в Рим и арестовать все правительство, короля – все эти отбросы, но в первую очередь кронпринца, – схватить этот сброд, главным образом Бадольо и всю банду. А потом наблюдать, как они будут ползать и пресмыкаться, и через два-три дня там будет другой переворот.

Кейтель. Единственная часть, которая по плану «Аларих» еще на марше, – это 715-я дивизия.

Гитлер. Есть у нее, во всяком случае, штурмовые орудия, все 42?

Буле. У нее должно быть 42 штурмовых орудия. Они все прибыли.

Йодль. Вот план (подает документ).

Гитлер. Как далеко они от Рима?

Йодль. Примерно в ста километрах.

Гитлер. Сто? Шестьдесят километров! Больше шестидесяти не может быть. Если он движется с моторизованными частями, то может войти и арестовать весь этот сброд.

Кейтель. Два часа.

Йодль. Пятьдесят – шестьдесят километров.

Гитлер. Это не расстояние.

Вайзенеггер. Сорок два штурмовых орудия в этой дивизии.

Гитлер. Они находятся в самой дивизии?

Вайзенеггер. Да.

Гитлер. Йодль, проработайте это немедленно.

Йодль. Шесть батальонов.

Кейтель. В полной боевой готовности, пять – только частично.

Гитлер. Йодль, подготовьте немедленно приказ, который мы сможем послать 3-й танковой гренадерской дивизии, приказ о том, что они, никому не говоря, должны двинуться со своими штурмовыми орудиями в Рим и арестовать правительство, короля и всю команду. Самое важное для меня захватить кронпринца.

Кейтель. Он поважнее, чем старик.