Онлайн книга «Девочки. Дневник матери»
Саша: — Дай я тебя за это поцелую в шейку. * * * Саша: — Мама, что такое ультитатим? — Что-о?!! — Ультитатим. Вот, в книжке. Подхожу: «Тимур и его команда». Ультиматум. * * * Саша, Анне Федоровне: — Влюбиться и любить — это не одно и то же. Влюбиться можно только во взрослого человека и обязательно в мужчину. А любить можно кого угодно — и маленьких, и больших, и мужчин, и женщин. Откуда у нее такие сведения? Это мне непонятно. 3 февраля 49. Саша легла в кровать. Смотрит на меня: — Спи, — говорю я. — Необходимо поцеловать, — отвечает Саша. 8 февраля 49. Галя задает Саше уроки: писать буквы, цифры. Саша очень любит это занятие. Но вот Галя поехала на Сретенку. — Как же я буду без уроков? — огорчается Саша. — Я могу задать тебе, потом сегодня придет к нам Анна Ивановна, она учительница, она тоже может тебя поучить. — Нет, я хочу, чтобы Галя. Вы добрые, и ты, и Анна Ивановна. Вы обе за каждую закорючку можете поставить 5+, а Галя строгая. — Я тоже могу быть строгой. — Все равно, Галя строжее. Мне это нравится. То, что ей не нужны поблажки. 9 февраля 49. Саша: — Лена, ты веришь в бога? Лена: — Верю. Саша: — Ну а как ты веришь? Лена: — А так, просто: сижу и верю. * * * Галя задала Саше урок. Саша сидит, корпит, выводит буквы и цифры. Вздыхая, приговаривает: «Ах, эти восьмерки меня просто в гроб вгонят, они меня прямо доконают, так трудно их писать!» * * * Саша пишет Шуре открытку: — В слове «здравствуй» — одно «р» или два? Сначала мне не хотелось писать, а теперь знаешь как стало приятно? Это, наверное, потому, что я его люблю. А как мне подписаться: «Саша»? Или: «Твоя дочка». Нет, я знаю, я подпишусь: «Твоя младшая дочка», чтоб он не подумал, что это Галя. * * * Саша: — Мама, я тебя раз спросила: «Что такое любовь»? А ты сказала: «Это когда готов всё для человека сделать». Вот так любовь! — Что, мало? — Конечно, мало! Любовь, это когда ходишь за человеком хвостиком и как только он свободен, начинаешь с ним разговаривать. Вот как я с тетей Аней. * * * Сашу с каждым днем все больше угнетает ее смуглота. Купаясь, она просит Анну Федоровну: «Тетя Аня, три меня посильнее. Может, черная кожа сойдет, а под ней — белая, хорошая. Ах, зачем родители возили меня рожать в Ташкент! Неужели им нравятся такие черные дети? Если бы ты знала, как мне хочется быть беленькой, хорошенькой!» 15 февраля 49. Шура Саше: — У тебя ручки совсем холодные, а ручки и ножки должны быть теплые. Саша: — У меня не ручки и ножки, а руки и ноги! (Со злостью). * * * Проработав подряд восемь часов, я говорю: — Я, кажется, обалдеваю… Услышав это, Саша идет к Шуре и сообщает ему доверительным шепотом: — Мама совсем обалдела. — От тебя? — спрашивает Шура. — Вовсе нет, — отвечает Саша с обидой, — от работы от своей. 19 февраля 49. Саша: — А почему кошки рожают без помощи кота? Кошкам что, муж не нужен? 23 февраля 49. — Саша, ты в который раз читаешь эту книгу? — В стотый. И правда: закончив книгу, она тут же, без всякой передышки, открывает первую страницу и начинает читать снова. Иногда просит: «Найди мне место, где к Зое приезжает ее отец». Или: «Найди место, где рассказывается, как Зое подарили куклу», — и с упоением перечитывает такие избранные места. А книжка-то плохая-преплохая. («Школа в лесу». Сладкая, розовая. Как говорит Корней Иванович — мармеладная.) 6 марта 49. У Сашки кончилось воспаление среднего уха. Началось оно в конце февраля. Каждый год и, примерно, в одно и то же время. 8 марта 49. Девочки преподнесли мне шоколад, Анне Федоровне — письмо и цветы. Саша: — Мы были в шестях магазинах… Нет, в шестерых магазинах… * * * Галя: — Мама, ну пожалуйста: ребеночка или собачку, ну прошу тебя, знаешь, как я буду их любить!.. * * * Саша: — Тетя Аня, ты русская? — Русская. — А кто я? — Ты еврейка. Саша (удивленно): — Разве я еврейка? — Кто же ты? — Я узбечка, а Галя — москвичка. Папа тоже москвич. Если бы он был еврей, он знал бы еврейский язык, а он его не знает. Я: — А ты разве знаешь узбекский язык? — Нет, не знаю. — Какая же ты узбечка? Саша (после некоторого раздумья): — Да, пожалуй, я тоже москвичка, как Галя. 21 марта 49. Если, читая, Саша доходит до страшного или печального места, она садится рядом со мной и берет меня за руку. По ее пальцам я могу судить обо всем, что происходит в книге: если пожатие становится крепче, дела героя плохи. Если пожатие ослабевает, дела героя идут на лад. Если Саша просто оставляет мою руку — книга кончилась хорошо. Если она переползает ко мне на колени и вздыхает, значит, развязка печальная. * * * Саша: — Мама, подхожу я к этой бутылке из-под вина, заглядываю в горлышко: ничего нет. А мне так хочется, хоть капельку. Тогда я беру эту большую таблицу умножения, свертываю в трубку и говорю сквозь нее бутылке: «Вино, вино, налейся! Вино, вино, налейся!» И вдруг вижу: там появилось несколько капелек вина. Я их выпила и думаю: значит, эта трубка волшебная? Надо проверить. Как же это сделать? Смотрю я на обложку этой книги — она зеленая. Беру трубку и говорю очень вежливо: «Обложка, обложка, покройся розами и тюльпанами, ромашками и незабудками!» Несколько раз повторила, но обложка как была зеленая, так и осталась. Что бы это значило? Волшебная у меня трубка или не волшебная? |