Онлайн книга «S-T-I-K-S. Шесть дней свободы»
– Я нормально думаю. И думаю, что тебе надо шепотом разговаривать, а не орать. Дождь дождем, но рядом могут шастать зомби. Да уж, правильное замечание, почему-то я и правда забыла, где нахожусь, слишком громко Дока позвала. Ну а чего еще ждать от человека, пребывающего в состоянии спорового голодания и ночь не спавшего? Я сейчас настолько неадекватна, что занялась ерундой, вместо нектара. И вообще, его надо было приготовить еще в магазине, когда добралась до полки с алкоголем. То есть с восприятием окружающей действительности у меня очевидные проблемы, и это надо срочно исправлять. Благо – есть чем. Покопавшись в рюкзаке, достала бутылку, открыла, поморщилась – водка воняла отвратительно, невозможно представить, что кто-то по собственной воле соглашается такое пить. Понадеявшись, что в разбавленном виде запах изменится в лучшую сторону, начала делать то, чем следовало заняться еще в городе, а не оттягивать такое важное дело как минимум на два часа. Спораны не растворяются в воде, но если долго пролежат в сыром и теплом месте, могут расползтись в ни на что не годную волокнистую массу. Зато в спиртовом растворе они исчезают стремительно и почти бесследно. Остается только развести его водой, процедить, очистив от ядовитой взвеси, и добавить чего-нибудь для придания приятного вкуса и запаха, что хоть немного сгладит негатив, связанный с главным ингредиентом напитка. Сполоснула виноградину кипятком. Это для самоуспокоения, ведь стоит представить, откуда появляются эти штуки, и желудок начинает вести себя нехорошо. Ну да, как ты ни внушай себе, что перед тобой просто грибы, никуда не денешься от очевидного факта – эти грибы выросли на крайне несимпатичной почве. Добавлять особо нечего, в шкафчиках отыскала лишь лимонную кислоту и ванильный сахар. Сыпанула понемножку и того и другого, не пожалела воды, добавила ложку меда. В нас пытались выработать отрицательное отношение к алкоголю, но вот ведь парадокс – при этом мы его употребляли ежедневно. В нектаре его немного, но все равно присутствует. Должна признать, что нектар, приготовляемый для воспитанниц, куда вкуснее, но и эту собственноручно намешанную бурду я выпила чуть ли не с величайшим удовольствием. Еще бы, ведь неугасимая жажда моментально утолилась, а в голове прояснилось. Обхватив горячую кружку обеими ладонями, отхлебнула глоток горького чая и только тут поняла, что забыла его посахарить. Похоже, проблемы с головой все еще не отступили. Поспать мне надо, причем срочно, а не чаи гонять. И поесть тоже не помешает. Иммунные не настолько прожорливы, как зараженные, но и в этом заметно отличаются от неизмененных людей – нам приходится кушать много и часто. Тех, кто бережет фигуру, это касается в меньшей степени, но все равно касается. Пододвинула к себе радио, нажала кнопку включения и начала крутить ту же ручку, которую крутила Ханна. Ничего, кроме потрескивания и шипения, добиться не удалось, но я не сдавалась. Отхлебну маленький глоток, покручу чуть-чуть, послушаю и опять поднимаю кружку. Зашел Док, начал греметь банками в рюкзаке, вытащил одну, вскрыл консервным ножом, протянул мне: – На вот, порубай, эта рыба вроде бы ничего. Может, тушенку разогреть? – Как хочешь. И не забудь выпить вон из того стаканчика. Все выпей, не оставляй. – Это то, о чем я думаю? – напряженно поинтересовался Док. В сумраке кухни разглядеть его как следует не смогла, но показалось, что при этих словах он позеленел. – Думай о чем угодно, но смирись с тем, что тебе это очень нужно. По-настоящему нужно, без этого мы долго не живем. Привыкай. – Реально каждый день пить придется? – Еще как реально. Говорю же – это наша жизнь. Док поднял стаканчик, залпом выпил содержимое, звонко стукнул донышком по столу, тут же ухватил кружку с чаем и нервным голосом произнес: – Если не знать, в чем там фишка, реально не догадаешься. – Не думай о всяких фишках, нам иначе нельзя. – А с тобой что было, когда первый раз это пила? – Ничего не помню. Вряд ли я остро реагировала, маленькая была и не знала, что это такое. – А, ну да, забыл. Зачем радио крутишь? – Интересно. Оно почему-то шипит и потрескивает. – Статика. Тут вообще радиостанций нет? – Есть, но обычно они далеко не достают. Вчера Ханна крутила эту ручку, и мы услышали кусочек выступления Герцога. – Кого? – Это главный человек в Азовском Союзе. – Что за союз? – Крупнейшее объединение стабов между Песочными Часами и Солеными Степями. В твоем мире такие объединения называются государствами. – В моем мире на зомбаков только в кино охотятся, и там это делают не для того, чтобы выпотрошить его башку и сделать сладкую гадость. – При чем здесь это? Я просто сравниваю. – А ты где живешь? Как твое государство называется? – Еще недавно я очень неплохо жила в Азовском Союзе. Но это в прошлом, теперь я бездомная. – А чего так? – Были причины. – Какие? – Не люблю Герцога. – Но его речи слушаешь. – Это информация, а информация в Улье ценится. – Не только у вас, у нас все только этим и занимались, что со всех сторон ее в себя закачивали. В основном – реальный хлам, но бывало и полезное. А у вас как с этим? Интернет есть? – Ты говоришь о глобальной компьютерной сети? – Ну да. – Я не очень в этом разбираюсь, но вроде бы нет. Радиоволны в Улье плохо распространяются, протягивать на большие расстояния кабели тоже нельзя, только в пределах стабильных кластеров. – А локалки? – Не понимаю, о чем ты. – Локальные сети? – Не знаю, говорю же – я в этом не разбираюсь. – Мобильники есть? Мобильная связь работает? – Только поблизости от вышек и только в пределах Азовского Союза. В соседних государствах твой телефон работать не сможет, даже если у них есть своя связь. – А как вы вообще зависаете? – Ты про турник? – удивилась я резкой смене нити разговора. Да и вопрос как-то странно сформулирован. – Да нет, я, в смысле – насчет зависнуть. Ну там, типа, где у вас тусовки, движуха разная и все такое, как вы вообще оттягиваетесь. – Док, я вообще перестала тебя понимать. – Или ты реально сложная, или я вообще тупой. Тебе сколько лет? Точно шестнадцать? – Шестнадцать стандартных, скоро семнадцать. |