Книга Закон сильной женщины, страница 46 – Галина Владимировна Романова

— Что, что ты сказал?! Я не ослышался? — Володя подался вперед, налегая грудью на край стола.

— Нет, не ослышался. Твой Богданов явился ко мне писать явку с повинной.

— И… И в чем же он решил признаться?

— В убийстве своей любовницы.

— Что-о-о? В убийстве Ольги, как ее там? — Воронов никак не мог вспомнить фамилию соперницы Арины Богдановой.

— Он пришел писать явку с повинной, — нарочито растягивая слова, начал говорить Сергеев. — Решил признаться в убийстве своей любовницы Ольги Витальевны Степановой.

— О господи… И как он ее убил? И где он ее убил? Тело-то, тело где?!

— Фи, капитан Воронов, как неучтиво, — противно захихикал Глеб. — Чего перебиваешь! Я еще не все тебе рассказал.

— Так рассказывай! Не тяни кота за детородный орган, Сергеев!

— Он сказал, что перерезал ей горло, — обыденным голосом, будто речь шла о походе в магазин, проговорил Сергеев.

— Что?! — Воронов уронил голову на стол, больно стукнувшись лбом, и застонал. — Я правильно понял тебя?

— Правильно, правильно, — закудахтал Сергеев и снова развеселился. — Ты вот маньяка ищешь, дружище. С ног, по слухам, сбился. А он ко мне пришел с чистосердечным, так сказать, признанием.

— Рассказывай! — потребовал Воронов, выпрямляясь.

— Так вот. Сижу я, значит, в кабинете, — на манер сказочника начал повествование Сергеев. — И тут вваливаются супруги Богдановы. На ней лица нет. Про него и говорить нечего. Бледный как смерть, весь трясется. Говорит, я человека убил! И в слезы. Спрашиваю, при каких обстоятельствах? Как именно? Кого? Он и признался, что убил свою любовницу Ольгу Степанову. Перерезал ей горло. А при каких обстоятельствах — не помнит.

— То есть? — насторожился Воронов. — Что значит, не помнит?!

— А то и значит! Очнулся, говорит, с ней в одной кровати в гостиничном номере, а она мертвая и вся в крови.

— Оп-па… Как Арина реагировала?

— Арина-то?.. А что Арина! Арина, как и полагается в данной страшной ситуации супруге, волнуется!

И вот тут Сергеев запнулся, сбился с плавного речитатива, утратил внезапно талант рассказчика. И Володя Воронов сразу понял, что дело-то, вероятно, с гнильцой. Чего-то не договаривает господин Сергеев Глеб Станиславович. Чего-то самого главного.

— Что за гостиница? — первым делом спросил он, когда Сергеев перестал мямлить.

— Что? Какая гостиница? — прикинулся тот непонимающим.

— Ты сказал, что он очнулся с мертвой любовницей в гостиничном номере. Я ничего не перепутал?

— Нет. Не перепутал. Он так сказал, — чрезвычайно вяло отреагировал Сергеев.

— Что за гостиница?

— Не знаю я! — вдруг как заорет Сергеев в трубку. — Не знаю я, капитан, что за гостиница. Он несет тут какую-то ахинею третий час подряд. Про двухэтажный отель в лесу, откуда он сбежал. Про труп молодой женщины в том отеле.

— Вы выезжали на место происшествия, которое указал заявитель?

— Выезжали, умник! — фыркнул зло Сергеев.

— И что?

— А нет там никакой гостиницы, капитан. Нет, может, она там когда-то и откроется, но сейчас это просто пустое двухэтажное здание. Без мебели. И уж тем более без кровати, ковров, туалетных принадлежностей и… — Сергеев протяжно вздохнул и нехотя закончил: — И без трупа…

— Что? Я правильно понял? Тела вы не нашли?

— Нет.

— Но как же так?.. — голова у Володи пошла кругом. — Я ничего не понимаю!

— Я тоже, — пожаловался Сергеев вполне приличным, нормальным голосом. — Было обрадовался. Думал, всех обошел в поимке маньяка. Выехали на место преступления. А там ничего.

— А он-то как все это объясняет?

— А никак, тварь такая! — рассвирепел Сергеев. — Несет какую-то чушь. Слушай, по-моему, по нему дурка плачет. Когда приехали к этому так называемому отелю и не нашли там ничего, он полез в карман куртки, начал верещать, что у него рекламный проспект данного заведения имеется. Знаешь, капитан, что он из кармана достал?

— И что же?

— Картинку из журнала. Аккуратно вырезанную картинку из дамского журнала!

— Вы ее на пальчики прогнали? — спросил Воронов, потому что он лично так бы и сделал.

— Шутишь? С картинки из журнала?!

— Нет, не шучу, Глеб. С картинки надо пальчики откатать.

— Ладно, распоряжусь. Только не пойму, для чего это!

— Там посмотрим… Слушай, а что он вообще рассказывает? Где он был все это время?

— А вот если есть желание, то приезжай и слушай. Он тут такое несет!.. Даже пересказывать не хочу. Так полагаю, пытается соскочить. Сначала по первым нервам признание сделал, потом одумался и начал юлить. Нет, но если ты хочешь, то можешь подъехать и переговорить с ним. Но лично я…

— Что лично ты?

Воронов уже полез из-за стола, направился к шкафу, распахнул одной рукой дверцы и потащил с вешалки теплую куртку. Конечно, он поедет! Ему жуть как интересно, что же случилось с Богдановым Александром за все то время, пока его не было.

— Я пригласил специалиста для беседы с подозреваемым.

— Психиатра, что ли?

— Типа того.

— И?

— Обследует его, даст заключение. И начну его крутить на причастность к убийствам молодых девушек. Вот как-то так, Воронов! У меня тут мысль одна появилась, капитан…

— И какая же? — Володя вышел из кабинета, запер дверь и быстро пошел по коридору.

— А что, если его жена опознала в том преступнике, которого застала на месте преступления, а?

— А откуда ты знаешь об этом?

— А Богданова мне тут рассказывала преинтересные истории после того, как ее муж отыскался, — признался Сергеев.

Володя даже споткнулся от неожиданности. Арина категорически отказалась говорить с ним лично под протокол. А Сергееву что же, все рассказала?! Не может быть! Что такого он сделал с ней, что она рассказала?! Может, бил?!

— Нет, я ее не бил, — тут же вставил, будто услыхал Сергеев. — И даже не угрожал. Она рассказала мне все это после того, как мы вместе скатались на место предполагаемой гибели Ольги Степановой. И ничего там не нашли. Она замкнулась на час примерно. А потом, когда я ее муженька в камеру отправил, и разговорилась. Что, если она в нем узнала маньяка, а?

— А что она говорит по этому поводу? — поинтересовался Воронов, выбегая на улицу.

— Пока ничего. Но я… Я отправил ее в камеру подумать, — признался нехотя Сергеев.

— Не бил, значит, и не угрожал, — скрипнул зубами Воронов, влезая в машину. — А в камеру посадил! Красавчик, чего сказать!