Онлайн книга «Третье пришествие. Ангелы ада»
|
А я их убивать готов. И не кривите губу, тут вам не Олимпийские игры, чтоб соревноваться честно и по-джентльменски: имеешь в чем-то преимущество над врагом – дураком будешь, если не используешь. Я за это преимущество заплатил очень дорого… Когда жабы убили мою мать, божья заповедь «не убий» скончалась в моей душе, тихо пискнув. Одновременно в мозгу протянул ноги категорический императив на ту же тему – этот вообще без прощального звука. Ну а многочисленные статьи всех уголовных кодексов, сколько их ни есть на свете, нам ничего и никогда не запрещают. Они лишь информируют: сделаешь вот это – заплатишь (если мы тебя поймаем) вот столько-то. Этакий прайс-лист от государства на наши поступки… Такое у Питера Пэна жизненное кредо. И сдается мне, оно по меньшей мере уравнивает шансы. Восемь ноль-три… Если мой нервяк – главная цель задержки, то Плащ ее почти достиг… Разумеется, я не просто так торчу тут, как памятник самому себе, – непрерывно сканирую окрестности. Ничего, работающего на электричестве, в ближних окрестностях нет. В дальних тоже. Лишь моя УЗ-рация. Плюс спутниковый телефон, но и он, сука, не хочет работать как надо! Восемь ноль-четыре… Жужа тоже не бездельничает. Глазеет во все стороны, но головой почти не вертит. И как-то еще сканирует – ее словарного запаса и моих знаний не хватило, чтобы понять хотя бы принцип. Но именно на том принципе основывалось общение Шляпника с его «детишками». Восемь ноль-пять… – Тетя, – негромко говорит Жужа. – Та самая, с волосами. Вон там… Она показывает куда-то вдоль Садовой, в сторону, противоположную той, с которой мы выдвинулись к месту обмена. – Молодец, дочка, – хвалю я, но не смотрю туда: проверено, даже бинокль не поможет увидеть то, что разглядит Жужа. Мой взгляд прикован к зениту. Там появилось небольшое круглое пятно, чуть светлее прочего фона, словно солнечный свет тщится пробиться сквозь тучи. – Следи за ней, – говорю Жуже. – Бабушка приехала, – говорю в рацию, но одновременно со словами ощущаю слабый толчок в голову: ага, Горгона и сама почувствовала чей-то приезд – может, бабушки, может, чей-то еще… – Принял, – коротко откликается Леденец в моем ухе, ультразвуковая связь здесь паршивая, сильно фонит. Жужа тоже откликается – фразой про бабушку, дедушку и яйца. Но не в варианте Леденца, без участия Фаберже. Кодовый словарик у нас короткий, не запутаешься: «братишки» – «Джек» и «Джон», «дедушка» – Плащ, «бабушка» – Марианна Купер, предположительно его подручная, «племянники» – остальные члены банды, о которых мы ничего не знали (хотя я подозревал, что лица некоторых из них могут оказаться знакомыми). Может, и к лучшему, что не знали: обозвали бы их «деверь», «свекор», «тесть» – и сами бы начали путаться. Пусть остаются неизвестными. Восемь ноль-семь… Наметившаяся движуха развивается в прежнем направлении. Вяло-вяло… «Тетя» по-прежнему где-то там, на границе видимости (для Жужи на границе, а для меня – далеко-далеко за ней). Над головой уже не прежнее пятнышко – приличная такая тарелка синего неба. Геометрически правильный круг. Но трахни меня голотурия, если это стихийное «окно», порой возникающее в Зоне в ходе естественных атмосферных процессов… В список умений банды Плаща можно добавить еще один пунктик… Однако мне сейчас плевать на все умения, все списки и все пункты… Где мои дочери?! Восемь ноль-девять… Телефон звонит, и я прекращаю отсчет минут. (Для пуристов: не звонит, а что-то мелодично мурлычет… Но все равно звонит.) Принимаю вызов. И молчу. Что ни скажи, все кажется глупым: и «але», и «да», и «слушаю», и уж тем более «Панов у аппарата»… Кому, ептыть, тут еще быть у аппарата?! Папе римскому?! Не заговорю первым… У меня своя гордость. Эта гнида тоже молчит. Вызов принят, время и деньги капают… А он молчит. Вызов принят… во всех смыслах. Три секунды молчания, четыре, пять… Игра нервов. Кто первым заговорит, тот и признает, что больше заинтересован в обмене… Что, что? Любящий папаша заинтересован в обмене больше, по-любому, без вариантов? А вот и не скажите… Варианты есть всегда… Один, чертовски красивый, Питер Пэн придумал минувшей ночью… Думали, он только трахался? Обломитесь. Секунды капают – серной кислотой на мое родительское сердце. Двадцать девятая, тридцатая… Затеянная игра в молчанку начинает казаться верхом идиотизма. Сейчас окошко-блюдечко схлопнется – и что? Застрелюсь из «чпокера», вот что, как раз последняя спора осталась… Самая подходящая смерть для дебила и кретина. Ломаю о колено гордость вместе с предубеждениями. Хруст на всю Садовую. Открываю рот, чтобы сказать хоть что-нибудь… – Петр, у тебя все в порядке? – участливо спрашивает Плащ. – Пока живой… Тебе того же желать не буду. Есть!!! Крохотная, микроскопическая – но все же победа! Не победа, конечно… Первый двухочковый в долгом баскетбольном матче. Но все же за мной… – Ты принес, что должен принести? Этот психологический кунштюк мне знаком, Авдотья как-то о нем рассказывала… Не прокатит. – Я у тебя ничего не занимал и ничего не должен. Принес то, что ты требуешь. – Кремень… Уважаю. Ну а я привел тех, кого хотел бы получить ты, Марию и Анну. Перейдем к механике обмена. (Я ненавижу, когда Марину ошибочно называют Марией, это совершенно разные имена, но решаю Плаща не поправлять и позже тоже не поправляю – пусть его, меньше будет трепать то имя, что мне дорого… Я еще не знаю и не понимаю, что дьявол не допускает ошибок, а если допускает, то они спланированные и преднамеренные…) – Не спеши, – говорю я. – Хм… У меня есть основания спешить. Полагал, что у тебя они есть тоже. Леденец в наушнике затих, от Горгоны тоже никаких сигналов. Ладошка Жужи – в моей руке, при нужде она подаст сигнал без слов (и без воплей в моем мозгу), но пока не подает. И я решаю – пора пустить в ход домашнюю заготовку. Спрашиваю: – А деньги у тебя есть, Плащ? Не мелочишка на молочишко, настоящие большие деньги? – Та-а-а-ак… – произносит Плащ и замолкает. Теперь это не игра нервов, теперь он всерьез размышляет, что ж такое я ему сказал… И решает уточнить. – Ты хочешь получить деньги в придачу к девочкам? На деньги мне плевать, и в придачу к близняшкам меня устроит лишь один бонус: станцевать качучу на трупе Плаща… Но в эфир уходит совсем иное. – Девочки… – говорю таким пренебрежительным тоном, что остается лишь надеяться: этот разговор не записывается и никто его никогда не услышит. – Они у тебя трое суток, да? – развиваю я тему. – Ну как, впечатляет? А я вот так десять лет, день за днем, ночь за ночью… Они ведь не девочки… Девочки, знаешь ли, засыпая, могут подпустить в кроватку, и это самая большая беда, что может случиться со спящими девочками. А я, мать твою, десять лет читаю вечером при свечах! При свечах я читаю, понял?! Бумажные книги! При свечах!!! Потому что дом обесточен – они, засыпая, перестают себя контролировать, напряжение скачет, лампочки взрываются! А ночные кошмары?! Им еще не снились у тебя кошмары?! Тогда все впереди, поздравляю! Огнетушители держи под рукой, пригодятся!!! |