Онлайн книга «Femme fatale выходит замуж»
|
Он не помнил, кому и когда в последний раз дарил цветы. …Может быть, Жанна любит лилии? Белоснежные лилии? Или огромные осенние хризантемы? Яркие орхидеи? Розы? Да, пожалуй, розы – это самое оно. Он заметался перед прилавком, на котором стояли батареи роз – самые разные, любых оттенков и размеров, – и взгляд тут же остановился на золотисто-желтых, розоватых соцветиях. Ее цвет. Чайные розы. И купил именно их. – Марат! – обрадовалась Жанна, открыв ему дверь. На этот раз – в домашних коротких брючках и белой майке. – Маратик мой! Боже, какие цветы… Она была бледна. Покрасневшие глаза – словно плакала недавно. – Хочешь кофе? Идем на кухню… Жанна поставила розы в вазу, потом налила кофе. – У тебя все в порядке? – осторожно спросил Марат. – Да… – улыбнулась Жанна. – Голова только немного болит. Сейчас один тип заходил, я с ним ругалась. Такой странный! – Кто? – едва смог выдавить из себя Марат. – А… никто, – Жанна пренебрежительно махнула рукой. – Столько в этом мире идиотов! Но какие цветы… – Она откровенно любовалась букетом, стоявшим перед ней. – Чайные розы! Что-то такое… декадентское. Марат сделал вид, что пьет кофе – на самом деле горло сковал спазм. Во-первых, он ревновал ее к «типу», а во-вторых, не понимал смысла слова «декадентское», а в-третьих, ее близость лишала сил. Сковывала. – Завтра понедельник… – болтала она. – Ненавижу понедельники! Может быть, мне стоит сменить работу?.. Ах, была бы моя воля, я бы вообще ничего не делала… Вот ты, Марат, любишь свою работу? – Не знаю, – пожал он плечами. – Как это – не знаешь? – удивилась она. – Странно… Значит, любишь, если не испытываешь никаких отрицательных эмоций! Она была так близко, что можно было поцеловать ее. Запах ее духов смешивался с запахом цветов. Бледное милое личико. Она держала чашку в руках – тонкие запястья, длинные ногти, покрытые розовато-бежевым лаком… – Марат, расскажи о себе. Как ты живешь? – Нормально, – пожал он плечами. – А ты? – Тоже ничего… – засмеялась Жанна. – Где твоя мама? – Мама умерла несколько лет назад. – О, прости… – Ничего. А у твоей мамы как дела? Ты, правда, никогда не говорила о ней… – Моя мама – Ксения Дробышева! – весело произнесла Жанна. – Певица. Исполняет русские народные песни. – Та самая? – Ага! Я не всем в этом признаюсь, но от тебя скрывать не стану… Мама вечно занята. Помнишь, тогда, в детстве – я была не с ней, а с гувернанткой?.. – Да, да… – Мама моя – еще ого-го! Собирается снова замуж. Ты знаешь, за кого? – Нет, – покачал головой Марат, не отрывая глаз от губ Жанны. – За Сэма Распутина. Это виджей на музыкальном канале. Стоит перед камерой и болтает всякую чепуху. Ему, между прочим, двадцать четыре… Ты чувствуешь, какая у них разница в возрасте?.. Жанна болтала и болтала, а Марат все смотрел на нее, не отрываясь. Чайные розы стояли перед ними на столе… Перед гигантской деревянной дверью, узорной, с железным орнаментом, больше напоминающей ворота готического собора, стояли двое: Юра Пересветов и его отец. Юра казался клоном своего отца, только в два раза моложе того. Горели оранжевые фонари, и мела легкая поземка. Из подъезда выскочила Жанна – на шпильках, в распахнутой легкой дубленке, золотые кудри поверх пушистого воротника. Едва не поскользнулась – Юра едва успел подхватить ее за локоть. – Осторожней… – Юр, какой ты милый! Ты меня просто спас… А это твой папа? Очень приятно… Она, то и дело оглядываясь на ходу, пошла к своей машине. – Кто это? – спросил отец. – Жанна. – Очень-очень красива. – Не ты один так считаешь… – усмехнулся Юра. Снег падал на ее золотые волосы. Она засмеялась, помахала им издалека рукой. Юра махнул в ответ. – Невероятно хороша. – Да это я понял… Но что ты об этом думаешь? – Это не твое, – пожал плечами отец. – Почему? – А разве ты сам не понимаешь? – Ну, в общем… – Эта твоя Жанна – муки и страдания. А с Ниной все по-другому. Нина о тебе будет заботиться. Будь реалистом. Из подъезда выскочили Сидоров с Айхенбаумом. – Жанна, стой! – крикнули они на бегу. – Вот именно поэтому… – тихо произнес отец, провожая их взглядом. А потом из двери вышла Нина. – Ты куда? – спросил Яша Сидоров, распахнув переднюю дверцу. – Домой. Все, пока, мальчики… – Жанна, у меня гениальная идея, – сказал Руслан Айхенбаум, заглядывая в машину с другой стороны. – Я знаю одно очень хорошее место… – Мне некогда, – покачала она головой. – Нет, нет, только не сегодня. – Ну, как знаешь… – обиделся Сидоров, и они с Айхенбаумом, недовольно переглянувшись, ушли. А Жанна сидела, положив руки на руль, и издалека смотрела на Юру Пересветова. Мелкий снег сыпался у него перед лицом, делая черты лица смутными, смазанными… Но Жанна все равно смотрела на него – благо, он уже отвернулся и говорил со своим отцом. Смотрела, не моргая, пока на глаза не навернулись слезы. «Что со мной? Почему я все время думаю о нем? Почему – о нем?» Жанна хотела сформулировать для себя, почему негоже ей было держать все время в голове образ невзрачного, странного мужчины, пусть даже трижды талантливого программиста… И внезапно поняла – она не может сказать о нем, что он невзрачный, странный или неряшливый. Юра Пересветов был удивительным человеком. И он нравился Жанне – вместе со своими странностями, растянутым свитером, китайскими кроссовками, прокуренными желтыми пальцами и даже перхотью. Когда Жанна осознала это, ей сделалось страшно. До того она относилась к противоположному полу очень избирательно, и любая мелочь, любая несуразность могла оттолкнуть ее – во внешности, в словах, во взгляде мужчины… Но Юре Пересветову она простила все, она приняла его целиком и полностью. – Люблю… – пробормотала Жанна, кончиком пальца смахнув у себя со щеки слезу, и тут же засмеялась. – Надо же, я люблю его! Открытие это поразило Жанну своей простотой. Господи, да она же давным-давно могла догадаться, что любит Юру Пересветова! В этот момент появилась Нина Леонтьева – в длинном темном пальто, меховом берете, стекла ее очков призрачно блеснули при свете фонарей. Юра и его отец взяли Нину под руки, и они все вместе дружно направились куда-то. |