Онлайн книга «Бабочка на ладони»
|
«Я же в больнице, а не на светском приеме!» – напомнила себе Марта. Но все равно контраст был невероятным. Марта шла сквозь толпу к лестнице и чувствовала, что все тоже смотрят на нее. Оборачиваются, разглядывают – кто с неприязнью, кто с удивлением, мужчины пытаются заговорить, привлечь внимание… Марта своей красотой не гордилась – тем более что сделала своими руками. Немного ума, терпения, желания… Денег. Ну и времени еще – по распродажам побегать… Да что в этом сложного – красоту навести?! Но ее смущало то, насколько резко она в последнее время вдруг стала выделяться из толпы. Она поднялась по лестнице, нашла нужную палату. Постучалась тихонько, вошла. В большой светлой комнате лежали человек десять – в основном мужчины пожилого и очень пожилого возраста. Кто читал, кто дремал, кто прижимал к уху сотовый… При появлении Марты все повернули головы к двери. И – всеобщий вздох. О, этот мужской вздох… Отец сидел на кровати у окна, и он единственный не обратил внимания на вошедшую. – Папа! – Марта, лавируя между кроватей, пошла к отцу. Со всех сторон до нее доносился шепот: – Вот это да… – Это к кому такая?.. – Блин, я пропал… – О-о! Отец снял с носа очки и с брюзгливым выражением наконец повернулся. При виде дочери нахмурился, ожесточился, в глубине глаз девятым валом поднялось раздражение и недовольство. – Пришла… – Он неохотно подвинулся, позволяя Марте сесть рядом. – А чего пришла, меня уж выписывают скоро! Марта вдруг поняла, что не может сказать отцу ни одного доброго слова. Вспыльчивый, глупый, вздорный мужик. Это – ее отец. Старый дурак. Которого нельзя любить – можно только терпеть… Марта вдруг окончательно и бесповоротно ощутила свою нелюбовь к этому человеку. Зачем себя обманывать?.. И что сказать ему? Сказать-то ему и не хочется ничего… А скажешь правду – так опять проблем не оберешься! – Викторыч, это кто к тебе? – Виталий, познакомь! – О-о!… И все остальные тут – тоже старые дураки. Отец еще больше нахмурился, побагровел. Кажется, он только сейчас осознал, насколько эффектно выглядит Марта. И что она способна привлекать к себе внимание окружающих… Что его дочь – красива. Необыкновенна. – О-о… – Вот это да! – Виталик, кто это? Виталий Викторович заерзал, побагровел еще больше. Заиграли желваки под кожей. «Сейчас рявкнет, – подумала Марта. – Сейчас гадость какую-нибудь скажет…» Отец открыл рот и веско, с достоинством произнес: – Это моя дочь. – Викторыч, вот это да! – Да я только в кино таких красивых видел… – Повезло-о! – чей-то почтительный, восхищенный голос. Эти люди не так уж и плохо были воспитаны. Нет. Они просто не могли сдержать себя. Они говорили правду. Отец зашевелил темными бровями и повторил: – Да, это моя дочь. Моя! Странно, но в его голосе была… гордость, что ли? Сердце у Марты дрогнуло. Она, не осознавая, что делает, вдруг протянула руки и обняла отца. Лет сто его не обнимала, с детского сада. Отец, как военный, недолюбливал всякие «уси-пуси». И вообще, с искренним интересом возился только с мальчишками, Гошкой и Глебкой. С чего это она взяла, что не любит его?.. Еще как любит! Все жизнь хотела ему сказать и не могла… – Папа. У отца были каменные плечи. Каменная спина. Каменные руки. Лицо тоже каменное какое-то – щеки словно шероховатый гранит. Отец положил Марте на плечи свои каменные руки, каменной щекой прижался к ее щеке. И сказал каменным, грубым голосом: – Чего ты не приходила, дочка? Я ждал… Мать, поди, заставила? – Нет, – пискнула Марта, обнимая его каменную спину. – Я сама. Я соскучилась по тебе, папа. – Врешь. – Нет, правда. Отец отстранил ее, заглянул в глаза. Марта попыталась угадать – верит или нет? Непонятно. Не угадаешь… – Ты у меня самая лучшая, дочка… – прогудел отец. Его голос напоминал обвал в скалистом ущелье. – Папа! – Марта засмеялась, снова обняла его. Провела ладонями по его шероховатым щекам, слегка покрутила ему уши. Надавила на нос пальцем, словно на кнопку звонка. Потом боднула головой в грудь. Отец все это терпеливо снес. Он был в полной ее власти, этот каменный великан… – Дочка моя!.. – Он нахмурился грозно, потом суровые морщины разгладились, лицо стало безвольным, глуповатым даже. Беспомощным. Отец хотел быть нежным и не умел быть им. Боялся. Ведь это так не по-мужски! Они немного поговорили – Марта рассказала, что ей удалось отсудить квартиру у Олега. – Вот сволочь-то! Надо ему морду набить… Вот я выпишусь и пойду к нему… – Папа, не надо. Я сама со всем справилась. У меня все, все хорошо! – Ну слава богу. Ты, если что, к нам с матерью обращайся. Мы всегда тебе поможем. Всегда! – Он опять грозно нахмурился. …Марта вышла из больницы счастливая, взбудораженная. Что такое произошло, отчего мир перевернулся с ног на голову, почему ее суровый отец вдруг вспомнил о том, что у него, помимо сыновей, еще и дочь есть?.. Проявил нежность? Иначе, как чудом, это назвать было нельзя. Марта спустилась в метро, проехала остановку, потом внезапно вспомнила, что ей сейчас не в Грязищи, а по старому адресу – на Садовое. Засмеялась, выскочила из вагона на следующей станции. …Дома. Да, теперь с чистой совестью можно было сказать, что она вернулась в свой дом. Вошла. Правда, эти жуткие обои, это прогорклый запах, оставшийся после Ксюши… Марта скинула пальто, обошла квартиру. Кое-какие вещи она привезла с собой из Грязищ, но все это было не то. Надо переделывать интерьер, менять, строить заново… Да, и еще зайти в торговый центр за домашней одеждой. Нет, вместо пижамы и шлепанцев лучше купить пеньюар! По своей квартире хотелось порхать принцессой… На каких-то клочках Марта принялась набрасывать эскизы – для большой комнаты, для кабинета, для кухни… Для кухни – в первую очередь, поскольку «гарнитур Барби» отвратителен, только Ксюше мог понравиться этот карамельный беспредел зелено-розового цвета… Внезапно карандаш выскочил из ее рук. Марта наклонилась за ним, подняла, но подняла уже – другим человеком. «Что я делаю? – удивленно спросила она, другая, себя. И самой себе ответила: – Я придумываю новый интерьер. Для Светланы Евгеньевны придумала, теперь вот для себя… Это уже не случайность, это – закономерность!» |