
Онлайн книга «Вирус Тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла ]»
Никита беззвучно выговорил ругательство. — Отличная перспектива! Жутко оптимистичная. Тогда следующий вопрос. Ты говорил, что Семеро уже собирались дважды… или трижды? — чтобы справиться с Люцифером, а теперь их надо собирать снова. Но неужели они так долго живут? Такэда покачал головой. — Хотя время в Мирах Веера течет по-разному, никто, конечно, в пределах всего Веера не вечен, даже Владыка любого из хронов, но дело в том, что защита Веера — прерогатива молодости! Состарившиеся Владыки, как правило, уходят в такую творческую деятельность, ни цели которой, ни способов ее достижения, ни масштабов нам не понять. А может быть, они вообще уходят из Веера, создают свои вселенные. Никто этого не знает. Точнее, я не осведомлен. Факт, что Семеро каждый раз собирались вновь. Время от времени в Мирах Веера рождаются великие творцы, маги, начинающие с малого, проходящие этапы роста, в том числе и этап борьбы с Денницей. Такэда улыбнулся, глянув на ошеломленного танцора. — Все, иди спать. Тебе есть теперь о чем размышлять до утра, хотя я советую сделать это завтра. Никита послушно направился к себе, но, уже открыв дверь, остановился: — Толя, а почему его… ну Люцифера… не убили? Это же проще, чем каждый раз потом… — Молодец, — печально сказал инженер. — Я тоже когда-то задал такой вопрос и получил ответ, над которым размышляю до сих пор: во-первых, мага класса Денницы невозможно ни победить, ни уничтожить, он практически неуязвим. Ни одна из Семерок магов не нашла способа его умертвить. Впрочем, как мне известно, не очень-то они и искали. А во-вторых, смерть не является абсолютно правильным решением. Ты все понял? — Ни фига! — честно признался Никита. — Вот иди и думай, созревай. Уснул Сухов, придя к себе, мгновенно. Глава 2
Красильников, как и Роман в свое время, тоже был удивлен успехами ученика, вернее, не столько удивлен, сколько озадачен. — Он схватывает все на лету, — сказал инструктор при встрече с Такэдой. — Так, тренинг «амортизатора» [25] требует не менее полугода занятий, а он овладел им за месяц. Если будет заниматься и расти в том же темпе, через год догонит меня. Но… — Красильников замялся. — Странный он какой-то, неуравновешенный, то бесшабашно веселый, то угрюмый, ожесточенный. — У него есть на это причины. Просьбу свою о его подстраховке снимаю, он и сам теперь постоит за себя. А вот кэндо уделите как можно больше внимания, это ему пригодится в первую очередь. — Где это ему пригодится? — нахмурился инструктор. Такэда неопределенно ткнул пальцем вверх. — Там, в других сферах. Я не шучу, Иван Григорьевич, но и объяснить внятно не смогу. — Темните вы что-то, уважаемый Тоява Оямович. Уж не контрразведчика ли будущего вы мне подсунули? Или разведчика? Роман-то в этой организации работает. Впрочем, меня это не касается, тем более что заниматься с таким парнем — одно удовольствие. Не поверите, но он усовершенствовал два приема в комбинациях импоссибл. [26] Творчество — дар необыкновенный, подвластный только избранникам, и ваш Петров далеко пойдет, если будет этот дар развивать и дальше. Они сидели в комнате наставника на втором этаже здания ЦРБИ и пили чай. Такэда больше молчал, слушая инструктора, и лишь иногда вставлял реплики. Отвечая на последние слова Красильникова, заметил: — Вы даже не представляете, насколько правы — насчет избранника. Хотя известный философ Даниил Андреев с вами был бы не согласен. Он говорил, что творчество, как и любовь, не есть исключительный дар, ведомый только избранникам. Избранникам ведомы праведность и святость, героизм и мудрость, гениальность и талант. — Я читал Андреева. С ним можно спорить, потому что в его утверждениях кроются парадоксы, но я не буду. Скажу только, что у Петрова — фамилия небось подставная? — есть и талант, и творческая жилка, а остальное придет. Что касается занятий с мечами, то они впереди. Я не считаю себя великим знатоком кэндо, дам, что смогу, а потом сведу его с одним своим знакомым. Вот он — мастер высшего класса по бою на мечах, владеющий даже «сечей Радогора». — Годится. Иван Григорьевич, сегодня вы меня не видели и вообще не знаете. Договорились? Так надо. Во-вторых, я снова уеду на некоторое время… — Понял, подстрахую. — Нет, дело в другом. Ник… Владимир Петров — не только акробат, но и танцор, причем неординарный. — Уже видел. Он связался с казино, хотя я и не советовал. — Спасибо, что вмешались в прошлый раз, я мог бы не успеть. Ему надо бы дать возможность где-то репетировать, танцевать, хотя бы раз в неделю, иначе он затоскует. В каком-нибудь интеллигентном молодежном клубе, но не в заведении типа казино. — Хорошо, я поищу. И все же было бы лучше, если бы вы рассказали мне о нем побольше. Такое впечатление, что он вспоминает забытое умение боя, а это заставляет меня сомневаться в правильности собственных планов. — «Когда ты учишь, ты лишь открываешь, что давно уже знаешь», [27] — философски промолвил Такэда. — Это не я сказал. — Встал. — Спасибо за прием. После встречи с Красильниковым инженер зашел на Главпочтамт и спросил корреспонденцию «до востребования» на имя Кусуноки Мацумото — под этим псевдонимом он и поселился в Хабаровске. Писем не было, но пришла телеграмма из Москвы, от Романа: «Творится странное. Прилетай». Думал Толя недолго. Он знал инструктора давно и не верил, что тот может запаниковать. Уж если он дал телеграмму, значит, действительно не мог разобраться с возникшей проблемой. Инженер нашел Сухова в ЦРБИ и сообщил, что улетает на неделю. Не дав ему опомниться, поспешил из центра, на ходу предупредив Красильникова об отъезде. Спустя сутки он звонил Роману из аэропорта Быково, а когда тот поднял трубку, сказал только несколько слов: — Это я. Вариант один подходит? — Подходит, — глуховатым голосом ответил Роман. — О'кей. Для подстраховки Такэда разработал три варианта встреч с Романом. Теперь они виделись в Переделкине, недалеко от писательского Дома творчества, у известного кладбища, где было похоронено немало именитых писателей. Роман прибыл первым, окинул взглядом инженера, когда тот поднимался по ступенькам на холм. Как всегда в конце ноября, уже выпал снег, было холодно, и одет инструктор был в зеленое финское пальто, в отличие от Такэды, предпочитавшего куртку на меху. |