Онлайн книга «Дворец для сероглазого принца»
|
Только во сне можно ощутить столь жгучее наслаждение – на грани боли. Их двоих несло стремительным водоворотом в бездонную, черную, звенящую пропасть. Все глубже, все дальше. А потом, когда, казалось, можно было дотянуться рукой до центра Земли, темнота вдруг взорвалась мириадами радужных искр... Потом – после, не сразу – Катя пришла в себя. Постепенно к ней вернулось ощущение реальности. Она вновь обрела способность видеть, слушать, говорить... – Что это было? – с тоской произнесла она. Риторический вопрос, вовсе не требующий ответа. На самом деле Катя удивлялась другому – что же заставило ее заняться любовью с человеком, которого она терпеть не могла? Но Ганин не нашел ничего лучше, как ответить следующее: – La petite mortе. – Что? – Маленькая смерть – в переводе. Так говорят французы. Наивысший момент... – Уж лучше бы я и вправду умерла! – с досадой произнесла Катя. – Тебе что-то не понравилось? – с беспокойством спросил он, целуя ее плечо. – Ненавижу мужчин, которые после секса спрашивают женщину, понравилось ли ей... – Она оттолкнула его лицо. – Да, мне было хорошо! Но от такого «хорошо» потом только хуже становится... Это все равно что съесть килограмм конфет, а потом покрыться диатезной коркой! – Боже, какие сравнения... – язвительно протянул он. – Да, а твоя «петит морт» – жуткая пошлость! – Узнаю свою Катю... Ты ничуть не изменилась! – сердито сказал он. – Убирайся! – она оттолкнула его. – Ты мне больше не нужен. Он вскочил и принялся быстро одеваться, но запутался в одежде. Потом, скомкав, со злостью отбросил от себя рубашку, которая не желала его слушаться. – Катя... – вздохнул он, сидя на краю кровати. – Ну что ты за человек такой... Разве обязательно каждый раз оскорблять меня? Она некоторое время молчала, уставившись в темноту. – Я не знаю, почему ты на меня так действуешь... – наконец произнесла она. – Возможно, я не права. Но я ничего не могу с собой поделать! На фоне зашторенного окна, подсвеченного со стороны улицы фонарями, был виден его четкий профиль, линия плеч. Ганин был не толстый, не худой, а какой-то поджарый, с юношеским рельефом мускулов... Кате почему-то стало больно смотреть на него. Она вдруг почувствовала, что ей снова хочется обнять его, но сейчас ей показалось невозможным сделать это. – Я вот что должна тебе сказать... – Она села, обхватив руками колени. – Ты только не перебивай меня, пожалуйста! Мы ужасно переживали из-за Мики. Мы чуть с ума не сошли. Поэтому нам так нужна была эта... Мм... разрядка. В общем, то, что произошло, – некая физиологическая необходимость. Да ты и сам об этом знаешь! – Прекрасно – ты теперь и думать за меня начала... – невесело засмеялся он. – Ганин, у нас общий сын... Наверное, так или иначе нам придется время от времени сталкиваться друг с другом. Я тебя очень прошу – никогда не напоминай мне о сегодняшней ночи. Это была просто случайность! – Ты кого пытаешься убедить – меня или себя? – Ганин, мне совестно перед Ритой... – сурово произнесла Катя. – И что я за человек такой – все время наступаю на одни и те же грабли! – Рита... – пробормотал он. – Ну да, Рита! – Я больше никому не хочу доставлять неприятности, – заключила Катя. – Все, Ганин, а теперь уходи... Некоторое время он медлил, неподвижно сидя рядом с ней, а потом ушел. И те мгновения, что он медлил, показались для Кати самым жгучим испытанием. Она боялась себе признаться, что хочет еще раз испытать ту самую «маленькую смерть»... Но утром все уже было по-другому. Надо было решать, с кем оставить Мику. Как сообщил Ганин, Нелли с Германом задержали, и, по сути, теперь мальчику больше ничто не угрожало. То есть Катя вполне могла забрать сына с собой. Но Мика решительно хотел остаться с отцом. Ему здесь было так интересно! – Ма, может, ты останешься с нами? – умоляюще воскликнул он, а потом повернулся к Ганину: – Па, пусть она останется! Будем жить все вместе... И тогда никаких проблем не будет! – Не говори чепухи! – испугалась Катя. – Ма, но почему? Это же так просто... – А Рита? – напомнила Катя. – Ты думаешь, ей понравится, что в доме поселилась какая-то незнакомая женщина? Да и я не хочу оставаться тут! Мика, мальчик, мы с папой очень любим тебя, но... – она замолчала. – Но вы не любите друг друга, – мрачно закончил за нее сын. – Я понял. – Я буду навещать тебя, – сказала Катя. – Ты ведь позволишь мне это делать, Ганин? – Ну конечно! – со злостью произнес он. – Ты, Катя, опять из меня делаешь какого-то фашиста... Все будет, как ты хочешь! Еще бы я не позволил матери видеться с родным сыном... Я не ты, я не стану прятать от тебя ребенка, как ты это делала одиннадцать лет! – Не надо! – нетерпеливо взмолился Мика, закрывая уши ладонями. – Пожалуйста, не ругайтесь! – Все-все-все... – поднял руки Ганин. – Я молчу. – Если тебе надоест тут, возвращайся ко мне, – Катя обняла сына. – Хорошо, – серьезно ответил тот. ...Ганин вызвал Кате такси, а потом вышел ее проводить. – Ганин, голубчик, ты уж, пожалуйста, следи, чтобы ребенок не забывал про уроки! – строго сказала Катя. – Конечно... – кивнул он. Лицо у него было бледным, утомленным, измученным и одновременно счастливым. Подъехало такси. – Да, как-нибудь выбери время, забеги ко мне и возьми Микины вещи, – спохватилась Катя. – Ему могут пригодиться... Я буду звонить. – Разумеется... Он вдруг обнял ее, прижал ее голову к своей груди. – Ганин, не надо... – Ты хорошая, – с нежностью произнес он. – И ты! – не выдержала, подняла она к нему лицо. – Ты тоже очень, очень хороший! Я была не права. Ты замечательный человек. И ты прекрасный отец. Именно поэтому наш мальчик должен жить с тобой... Она махнула рукой и села в такси. Слезы буквально душили ее – но она каким-то невероятным усилием сдержала их. И, лишь оказавшись дома, она позволила себе расплакаться. У нее было такое чувство, будто она потеряла своего сына навсегда. Она жертвовала собой – для того, чтобы ее мальчику было лучше. «Я никудышная мать, – сказала она себе. – Из-за меня он чуть не погиб. Да, именно из-за меня! И еще Мике со мной скучно. Ну о чем я могу с ним поговорить, на какую интересную для него тему?.. С Ганиным ему лучше. Мике нужен отец». Она уговаривала себя не плакать, но слезы продолжали литься из глаз. |