Онлайн книга «Проклятие Моцарта»
|
Вербицкого Диана тоже встретила сама, сразу у входа в фойе, он появился в сопровождении молоденькой красотки. Гостя проводили на сцену, его спутницу Диана посадила в первый ряд, среди почетных гостей, а сама наблюдала из-за кулис. Народ в зале встал и зарукоплескал Ивану Вербицкому. Режиссер начал пламенную речь. Вдохновенно и долго рассказывал о муках творчества, о своих планах, мечтах, о съемках. Люди в зале утомились, заерзали и начали шептаться. Но Вербицкий продолжал вещать хорошо поставленным голосом, не обращая внимания на шум в зале. Чтобы прекратить терзания зрителей, Диана дала знак своей помощнице, и Эмилия, сорвавшись с места, бросилась к Вербицкому вручать букет. Озадаченный режиссер наконец замолк, и в этот момент раздался жуткий вопль из фойе. Диана бросилась на крик, за ней высыпали любопытные. У рояля стояла билетерша Аделаида Семеновна и, глядя на пол, испуганно кричала. Подскочив к билетерше, Диана увидела лежащую у рояля в странной, неестественной позе музыкантшу, багрово-синее лицо Виолетты Генриховны с выпученными глазами было страшным. Диану затрясло, ей показалось, что она спит и ей снится кошмар. Кто-то из напирающих сзади любопытствующих толкнул ее, и она словно очнулась. Взяв себя в руки, Диана оттеснила от места преступления любопытных и вызвала милицию. Вскоре по стертым, некогда белым, а ныне серым от времени мраморным ступенькам поднимались оперативники и молоденький следователь Егор Суржиков. Это было его первое самостоятельное дело, и Егору очень хотелось отличиться. Пока эксперты занимались местом преступления, Суржиков ознакомился с помещениями кинотеатра и вернулся в фойе. — Женщину задушили струной от музыкального инструмента, скорее всего, от скрипки, — хмуро проронил эксперт Вадим Синичкин, закончив осмотр трупа. — По предварительным данным, убийство произошло около часа назад. Егор Суржиков начал допрос свидетелей. Расположившись в кабинете Дианы, он беседовал с билетершей Аделаидой Семеновной: — Где вы находились с момента начала мероприятия? Аделаида Семеновна испуганно заморгала. — Я вместе с Кларой Федосеевной Румянцевой была в вестибюле. Мы впустили последних зрителей и после третьего звонка закрыли входные двери на задвижку… — А где была в этот момент покойная? — Виолетта Генриховна? — Она, — нахмурился следователь. — На своем месте, за роялем. — Вы ее видели? Билетерша заерзала. — Нет, но она не проходила, вот я и решила, что она там… — А кто-нибудь еще находился в фойе? Она задумалась. — Да вроде никого. Третий звонок прозвенел, тут как раз Вербицкий с дамой приехал, Диана их сразу повела в зал, Виолетта что-то коротенько сыграла, а как двери в зал закрылись, она и перестала играть. Следователь спросил: — А вы разве не осматриваете фойе после третьего звонка? Вдруг кто из зрителей зазевался и не зашел в зал? — Осматриваем, — кивнула Аделаида Семеновна. — Мы дальнее фойе, которое рядом с кассами, проверяли, а то, которое рядом с кабинетом директрисы, не стали, там же Виолетта Генриховна была… — Как вы думаете, кто мог убить ее? — мрачно вздохнул Суржиков. Аделаида Семеновна растерянно пожала плечами и вздохнула. — Откуда же я знаю… Суржиков встал из-за стола. — Пойдемте, вы покажете мне пути возможного проникновения в кинотеатр. Они направились в служебный коридор, отделенный от фойе дверью с надписью «Вход запрещен». Следующая дверь вела в кабинет администратора, еще одна в подсобное помещение, и последняя в мастерскую художников. Здесь же располагался запасной выход. Двухстворчатые двери, закрывающиеся на огромные металлические крюки изнутри. Но крюки были отведены в сторону, а створки дверей прикрыты. Аделаида Семеновна возмущенно всплеснула руками. — Кто открыл?! Я сама лично эти двери запирала, — беспомощно глядя на следователя, трусливо пискнула она. — Честное слово! — Давайте побеседуем с вашей коллегой, — хмуро буркнул Суржиков. Но Клара Федосеевна точь-в-точь повторила сказанное первой билетершей: — Я проверяла двери после того, как мы выпустили зрителей. Все двери были закрыты… — А где были остальные сотрудники кинотеатра? — Так все в зале. И художники, и администратор Эмилия. Спросите у Дианы… — Понятно, — протянул Суржиков. Хотя по его лицу было видно, что ему, напротив, все непонятно и это его злит. Закончив разговор с билетершей, он направился к буфетчице. Зинаида охотно пообщалась со следователем, но ничем помочь не смогла. После второго звонка все посетители буфета помчались в зал, а после третьего у столиков не осталось ни одного. Подозрительных лиц она не заметила. Творческая встреча давно закончилась, и люди маялись в зале, так как двери закрыли и никого не выпускали. Ни на что особенно не надеясь, Суржиков отправился узнать, удалось ли выяснить что-нибудь его коллегам, что опрашивали зрителей. Как и ожидалось, никто ничего не видел. Недовольная задержкой, публика расходилась по домам. Проводив режиссера и почетных гостей, Диана вернулась в сопровождении следователя в свой кабинет и попросила Зинаиду принести бутерброды и чай. Суржиков от бутербродов отказался, а вот чай прихлебывал с удовольствием и расспрашивал Диану о Виолетте Генриховне. Диана рассказала все, что знала, и даже упомянула об исчезновении старого, потертого ридикюльчика музыкантши. — Этому ридикюлю лет сто, не меньше, а может, больше, — проговорила Диана. — Семейная реликвия Виолетты Генриховны. Вот кому он нужен? Суржиков задумался. — Действительно, странно. Может быть, она что-то ценное в нем хранила и поэтому его украли? — Возможно, драгоценности, — загорелись у Дианы глаза. — Попробуем выяснить, — сказал следователь. — Нужно с ее родственниками связаться, сообщить о смерти, задать вопросы… У вас есть контакты ее семьи? — Нет, насколько я поняла, у Виолетты Генриховны никого не осталось из родных, семьи у нее не было. — Тогда с ее соседями нужно пообщаться. Диана вздохнула. — Боюсь, это ничего не даст. Я, конечно, запишу вам ее адрес, это тут, неподалеку, но Виолетта Генриховна была человеком скрытным и не общалась с соседями. Суржиков кивнул, а после паузы проговорил: — Я должен взглянуть на личные дела ваших сотрудников. |