Книга Кровавый след бога майя, страница 52 – Юлия Алейникова

— Что же ты такое услышал Дмитрий, что у тебя такая смелая версия родилась? — с легкой иронией спросил майор. Теща Барановского, с ее овечьим взглядом и пухлыми ручками, на убийцу никак не тянула.

— Лариса жаловалась, какая она бедненькая-несчастненькая, а мать ее осадила. Сперва утешала, а потом, видно, терпение лопнуло, и сказала, причем строго так, чтобы Лариса заткнулась и перестала бога гневить. Ей, нахалке, так повезло — вместо того, чтобы к матери в тесную однушку вернуться с ребенком, будет жить в роскошной квартире, при деньгах и сама себе королева. И вообще, хватит ей людей дразнить, и так о ее поведении весь Дом композиторов судачит. И о том, как мужу изменяла и как сейчас себя ведет. Ей, мол, надо вести себя скромно и мужа оплакивать.

— И что? Правильно сказала, — пожал плечами майор.

— Правильно, а еще добавила, что, если Лариса не образумится, мать для нее больше палец о палец не ударит.

— Ну знаешь, — отмахнулся майор. — Хотя, конечно, в твоих рассуждениях логика есть. Дочь у нее одна, избалованная, может, ради счастья дочери в состоянии аффекта… Ладно. Можешь пока заняться этой версией, хотя история с Павлом Бурко мне кажется более перспективной. В любом случае все вертится вокруг Ларисы Барановской.

— Может, она сама мужа и убила? Алиби у нее толкового нет, — ухватился за новую идею Дима. — И вот еще: мне тут в Доме творчества наболтали, что дочка Тамары Симановской Алла вовсе не от Симановского, а как раз от покойничка нашего. Лет двадцать назад у них был роман. Тамара рвалась замуж за перспективного Барановского, он уже тогда подавал нешуточные надежды. Даже забеременела от него, думала, женится, а он ни в какую. Пришлось дамочке в срочном порядке за этого ханурика Симановского выходить. Говорят, сам Симановский насчет дочери ни сном ни духом.

— И откуда такие сведения?

— От гражданки Роднянской Виктории Харитоновны. Жена композитора, хорошо знакома со всей компашкой. Ее муж с Симановским и покойным частенько в преферанс играл. И вообще семьями дружат.

— Интересно, только бесполезно. Дело было двадцать лет назад, с чего бы Тамаре Симановской на этой почве бывшего возлюбленного убивать?

— Не скажите, Александр Владимирович, — не сдавался Дима. — По словам Роднянской, Барановский хоть и не женился на бывшей пассии, но деньгами помогал регулярно. Но! Недавно девочке исполнилось восемнадцать, а пару месяцев назад она вышла замуж и, кажется, даже ждет ребенка.

— Быстрая, вся в мамочку, — усмехнулся Толик.

— Насчет ребенка сведения недостоверны, но уж слишком Симановские спешили со свадьбой. Девочка только первый курс окончила — и свадьба. Вообще, товарищ майор, я так понял, что в этой композиторской среде сплетни — любимое развлечение. Только тему подкинь — такое услышишь! Где, спрашивается, они все это раскапывают? Такое впечатление, что все эти композиторы и их жены только и делают, что друг за дружкой шпионят.

— А дочь Симановских тоже в консерватории учится?

— В Институте культуры, но дело не в этом. Говорят, Симановские хотят дочери с зятем кооператив построить. У них тесновато — типовая двушка, не разгуляешься. Деньги еле на первый взнос наскребли, все сбережения на свадьбу угрохали. Да еще у Симановского несколько выгодных заказов сорвалось. Вот Тамара и отправилась к Барановскому, но тот платить отказался. Этот разговор слышала, — Дима заглянул в блокнот, — некая Зоя Федоровна, администратор Дома творчества. По ее словам, Барановский твердо сказал, что больше они от него ни копейки не получат. Хватит, восемнадцать лет платил. Она сама не поняла, о чем речь, но Роднянская, как услышала, сразу объяснила.

— Та-ак. Значит, Симановской очень нужны деньги. А Барановский после стольких лет вдруг платить отказался. Плюс старая обида, — задумчиво потирая подбородок, подытожил майор. — Тамара увидела Барановского с мужем, позвала пьяного Якова домой, а сама могла вернуться и еще раз попробовать поговорить с Барановским. Тот снова отказал, мог прибавить что-то оскорбительное, она разозлилась и запустила в него камнем. В принципе Тамара Симановская производит впечатление женщины решительной. Барановский поступил с ней подло: жениться отказался, ребенка не признал, даже жизнь сломал — Якова Семеновича вряд ли можно назвать блестящей партией. Да, в состоянии аффекта такая дама вполне могла пойти на крайность.

Что ж, будем считать, что появилась еще одна версия. А это значит, что работы у нас стало больше, а доказательств по-прежнему никаких. Так что, товарищи сыщики, ноги в руки и за дело. В Репино — искать свидетелей и доказательства.

— Давайте деньги, молодой человек. — Тамара Симановская протянула руку.

— Сначала хотелось бы удостовериться, что все прошло, как вы обещали, — с мягкой улыбкой ответил Леонид.

Намерение обвести мадам Симановскую вокруг пальца читалось на его лице. Весьма наивное, надо сказать, намерение.

— Леонид, вы, кажется, собираетесь со мной шутить? Вы еще слишком молоды и, очевидно, не знаете, что с деньгами в приличном обществе не шутят.

— Что вы, я готов заплатить, как мы и договаривались, — тепло заверил ее Леонид. — Но, согласитесь, нужно же убедиться, что милиция восприняла вашу информацию всерьез, а для этого требуется время. И потом, я не знаю, насколько она важна и правдива, а без этого… — Он сокрушенно развел руками.

— Что ж, мне говорили, что вы не слишком чистоплотны. Увы, это справедливо. — Она разочарованно развела руками. — Но платить, молодой человек, все же придется, и платить прямо сейчас, в противном случае сумма будет регулярно увеличиваться до полного расчета. Скажем, — она подняла глаза к небу, — на десять, нет, лучше на пятнадцать процентов в неделю.

— Теперь вы решили пошутить? — Он беззаботно рассмеялся. — Ценю людей с юмором.

— Я тоже. Итак, пятнадцать, — улыбнулась Тамара Михайловна. — В противном случае я буду вынуждена рассказать милиции о разговоре, который услышала совершенно случайно. Шутка ли, утром неверная жена и родной племянник обсуждают возможность избавиться от мужа и дядюшки и даже торгуются, а ночью его находят с пробитой головой?

— Тамара Михайловна, я плохо понимаю, о чем вы говорите. Вы, очевидно, что-то перепутали. Возможно, Лариса и переживала из-за размолвки с дядей, но вы же знаете: милые бранятся — только тешатся. Что же касается меня, я всем в жизни обязан дяде, искренне его уважаю и считаю вторым отцом. Должно быть, вы просто ослышались.

— Дорогой мой, я не берусь за дело, с которым не в состоянии справиться, — в тон ему ответила Тамара. — Помимо дословного пересказа вашего с Ларисой разговора милиция узнает некоторые небезынтересные подробности ваших отношений с горячо любимым дядей. И уж, будьте уверены, эти сведения, безусловно, подтвердят правдивость моих показаний.

— Мои отношения? — удивился Леонид.

— Именно. Например, не очень красивая история с музыкальным конкурсом в Минске. Припоминаете, молодой человек? Осенью прошлого года Юрия Николаевича пригласили в Минск на конкурс белорусской песни. Он не смог поехать, но порекомендовал вас в качестве члена жюри. Припоминаете? И что же, вы повели себя достойно? Отнюдь. Вместо того чтобы честно выполнить свои обязанности, вы от лица членов жюри принялись торговать призовыми местами и пытались склонить членов жюри к выгодному вам решению, ссылаясь на личное ходатайство Юрия Николаевича. Я правильно излагаю?