Онлайн книга «Каникулы выдумщицы»
|
– Фимка, привет! – свистнул старичок в кресле. – А где Марат? Существо остановилось и тявкнуло куда-то в направлении назад. «Так это собака!» – озарило Мусю. Через мгновение за ней появился ее вчерашний знакомый, с которым ей пришлось танцевать на дискотеке вместо Германа. – А, Муся! – обрадовался Марат. – Дедушка, это Муся… – А мы уже познакомились, – сказал дедушка. – Ой, простите мою невежливость, забыл представиться – Ким Кимович… Муся с Маратом сели на мраморный бортик возле источника. – Какая интересная собака! – сказала Муся, когда Фимка улеглась у их ног. – Что это за порода? – Очень редкая порода, – с уважением к Фимке ответил Марат. – Дедушка говорит, что это последний оставшийся в мире экземпляр фим-скай-шнауцера… Ее потому и Фимкой зовут. – Да-а… – восхитилась Муся. – Никогда не слышала про такую породу. Наверное, невероятная редкость. Какие-нибудь любители за вашу Фимку не одну тысячу баксов бы отдали… – Я думаю, что Фимка стоит гораздо дороже, – серьезно сказал Марат. – Но мы бы ее не отдали и за миллион. Привязались очень… – Ее можно погладить? – спросила Муся, садясь перед диковинной чебурашкой на корточки. – Без проблем! У Фимки были темно-карие глаза, похожие на переспелые вишни, и черный влажный нос. Она довольно спокойно отнеслась к тому, что Муся провела у нее ладонью между ушей. – Какая она мохнатая! – восхитилась Муся. – Ой, она как плюшевая игрушка – ужасно хочется ее немножко помучить… Она взъерошила шерсть у Фимки, осторожно примяла ладонями уши, потом схватила ее за передние лапы, пытаясь изобразить что-то вроде «ладушек»… Фимка мужественно терпела все. – Это безобразие! – вдруг услышали они рядом. К источнику подошел Карабурденко с изящным кувшинчиком, из которого он пил целебную воду, и теперь с ненавистью глядел на Фимку. – Это форменное издевательство! – продолжил он. – Развели тут, понимаешь, антисанитарию… Почему без намордника? – Марат, надень на Фимку намордник, – спокойно сказал дедушка Ким Кимович из своего кресла. Марат достал из кармана джинсов намордник с поводком и нацепил их на Фимку. Фимка в наморднике выглядела очень забавно – это было все равно, как если бы его надели на котенка – до того Фимка была безобидна. Карабурденко, хмыкнув что-то неопределенное, налил воду в свой кувшинчик и с достоинством удалился. Едва он исчез за кустами, как Марат быстро освободил Фимку от пут. – Вот гад! – с раздражением произнесла Муся вслед Карабурденко. – Ко всем привязывается. Но Марат был не согласен. – Люди разные бывают, – спокойно пояснил он. – Кто знает, почему он так недоволен жизнью? Может быть, к нему надо отнестись с сочувствием, а не осуждать его… – Ну, ты скажешь… – возмутилась Муся, в то же время чувствуя, что философия Марата очень близка ей – она сама иногда рассуждала именно так. – Ты прямо как Лев Толстой… непротивление злу насилием! Фимка уткнулась мордой в ладони к Мусе, всем своим видом показывая, что у вредного Карабурденко не получилось вывести ее из обычного благодушного состояния. – Дедушка, что пишут? – крикнул Марат. Дедушка зашуршал газетой, и Муся увидела ее название – «Ямские новости». «Местная пресса», – догадалась она. – Пишут, что Габун Сарданапалов скупает земли в округе. Хочет строить лесоперерабатывающий комбинат. Но не все согласны с его решением. Жители Ямской области упорно сопротивляются… – Габун Сарданапалов? – удивленно переспросила Муся. – Какое странное имя – никогда таких не слышала. Дедушка Марата усмехнулся в свою бородку: – Я тоже не слышал, однако ж он существует… А вот дальше пишут, что Габун Сарданапалов происходит из древнего ассирийского рода. Он считает себя ассирийцем. – Ассирийцем? – удивился и Марат. – Дед, а по-моему, все ассирийцы давным-давно умерли. Мусь, помнишь, это что-то из древней истории… Ну, словом, это было несколько десятков тысяч лет назад – ассирийцы всякие, шумеры, фараоны в Египте… – Значит, не все умерли, – спокойно ответил Ким Кимович. – Кое-кто остался и теперь желает в Ямской области построить лесоперерабатывающий комбинат. – Лесоперерабатывающий… – задумчиво пробормотала Муся, пытаясь представить, какая польза была бы от этого комбината. – Это что ж такое? Это значит, они будут лес вокруг рубить, бревна… как это? Ах, да – тесать… спички делать… Я не понимаю, зачем нужны спички, когда уже давно изобрели зажигалки? Уж лучше бы этот Сарданапалов ехал бы к себе в Ассирию, к древним предкам, и там свои комбинаты строил! – Да, леса здесь удивительные… – вздохнул Ким Кимович. – Не хуже, чем в тайге. Было бы жалко, если б их вырубили. В это время из кустов вылезла Катерина. – Здрасте всем! – деловито произнесла она, направляясь к источнику. – Ой, а это что за собачка?.. Катерина тоже не устояла перед Фимкой – она села перед ней на корточки и принялась гладить ее. – Давайте прогуляемся, – предложила Муся. – А то как-то скучно на одном месте… – Отличная идея! – обрадовался Марат. – Я даже могу предложить вам хороший маршрут. Здесь есть одно место, которое я еще не разведал… – Ну, не знаю… – нахмурилась Катерина. – Стоит ли тратить время на всякие достопримечательности. – Но потом любопытство в ней пересилило. – А куда бы ты пошел? Марат рукой указал направление: – Туда! Там, за деревьями, возвышались полуразрушенные кирпичные башни. Муся ощутила вдруг неуверенность. – Туда? – с сомнением повторила она. – К старой дворянской усадьбе? Но ходят же всякие слухи… – Ты боишься? – удивился Марат, поправив на голове тюбетейку. – Да, она у нас очень пугливая девушка, – подтвердила Катерина. – Хотя, в общем, смотреть там нечего – одни разбитые кирпичи, на графских развалинах этих, но в обществе муссируются слухи, что там спрятан клад. Мусе очень не хотелось, чтобы ее считали трусихой. – Клад? – с неестественным любопытством воскликнула она. – О, было бы здорово, если б мы его нашли! – Сходите, – сказал Ким Кимович. – Ребята вы взрослые, авось не заблудитесь… – Фимка, за мной! – крикнул Марат, направляясь к тропинке, которая вела в сторону усадьбы. Катерина деловито затопала за ним вслед. Мусе тоже ничего не оставалось, как пойти за своими друзьями. В общем, не так уж она и боялась, просто ночные крики за окном оставили неприятный осадок в ее душе. «Не хотела бы я эту выпь увидеть… – подумала Муся. – Какая она? Кажется, на цаплю похожа… И голос, действительно, совсем не соловьиный!» |