Онлайн книга «Черный человек»
|
– Я думала, негативных реакций на интрасенсов уже не будет, общество привыкло к их появлению как к неизбежному витку эволюции. Кто же стоит за «простыми людьми»? – Пока неизвестно. Человек это умный, осторожный и хорошо информированный, и, судя по всему, одержим жаждой власти, а искать его надо у нас. – Что?! В отделе? – И в отделе тоже, но я имел в виду тревожные службы, связанные с предельным психическим напряжением работников: УАСС, пограничников, общественные инспекции. – Вы говорите страшные вещи, Репс! Борда провел ладонью по морщинистому лицу, раздвинул губы в улыбке. – Похоже, это первый раз, когда ты отреагировала как женщина, Власта. Боянова слегка покраснела, нахмурилась. – Это что, порицание, похвала? – Ни то, ни другое. Меня всегда поражал тот факт, что ты иногда больше мужчина, чем многие из нас. Не бойся оставаться женщиной, ведь это не умаляет твоих достоинств. Комиссар справилась с собой, холодно взглянула на заместителя. – Об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз и в иной обстановке. Второе сообщение? – Жена Шаламова Купава попала в клинику «Скорой помощи» в Рязани. – Что с ней?! – Пси-отравление. По-видимому, она в последнее время увлеклась ви-нарко – музыка, клипы, эйдовнушение – и не смогла самостоятельно выйти из транса. Кстати, мы только что узнали: она попала в сферу интересов социоэтической инспекции [86] . Придется нам изучить ее окружение, здесь не все чисто. Боянова помолчала, переваривая сказанное: – Вы знаете, что у нее ребенок? – Да, дочь Дарья, от Мальгина. Дочь находится в приюте для «непонимашек» [87] и ни в чем, конечно, не нуждается, но сам факт… – Дайте координаты клиники, завтра я увижусь с Купавой. – Зачем? Боянова озадаченно посмотрела на зама. – То есть что значит зачем? Хочу поговорить с ней, выяснить причины ее увлечения… или вы не верите в мои психологические способности? – Верю, но прошу с визитом повременить. Вы должны иметь всю информацию, прежде чем пойдете к ней, это лишь увеличит шанс помочь ей. – Борда умоляюще прижал руку к груди. Комиссар, колеблясь, смотрела на него вопросительно, кивнула. – Хорошо, пойду позже, когда вы… разрешите. Заместитель вздохнул, сделав скорбное лицо: он понимал чувства женщины и на колючие выпады никогда не отвечал. Разговор закончился. Боянова вспомнила о личных вызовах, включила виом, и лицо ее при виде дочери разгладилось. – Мамочка, я так соскучилась по тебе! – раздался в кабинете звонкий веселый голосок. Кокос выглядел как и все костюмы этого типа, в таких ходила половина взрослого населения земного шара, настолько удачной, удобной, приспособленной ко всем случаям жизни, красивой и даже элегантной оказалась разработка инженер-модельеров УАСС, специализирующихся на снаряжении и одежде для спасателей. Кокосы для широкого потребления выпускались, конечно, без спецоборудования и компьютерного оснащения, но этот костюм полностью отвечал заказу. Мальгин убедился в этом сразу, как только надел его и включилось сопровождение. Персональный киб-интеллект кокоса, инк типа «Советчик», носил звучное имя Харитон и хранил в памяти гигабайтовый запас медицинской информации. Он сразу понял, что требуется другу-хозяину, и Мальгин вздохнул с облегчением: с помощью Харитона он надеялся быстрее овладеть бессознательными процессами просачивания знаний из «черных кладов» памяти, а главное, в моменты «выглядывания» из психики «черного человека» мог записать происходящее и в дальнейшем контролировать собственное поведение. Кокос имел цвет морской волны, а кармашки, накладки и погончики были более темными, почти черными, пришлось заменить светлые кросс-туфли на черные. – Неотразим, – проговорил на ухо Харитон; не на ухо, конечно, психосвязь осуществлялась непосредственно с мозгом, но мысли инка воспринимались как шепот. Мальгин озадаченно повертел в руке тоненькую дужку эмкана, которую собирался надеть на голову, упрятав под волосы. Он услышал пси-передачу инка без антенны! – Ты хорошо меня слышишь? – спросил он мысленно. – Нормально, – ответил Харитон. – Чему ты удивляешься, интрасенс? Ты теперь весь – антенна, приемник и передатчик одновременно, так что привыкай. Кстати, не обладай ты экстрасенсными способностями, вряд ли смог бы подключиться к мозгу Шаламова без аппаратуры, как ты это сделал на Симушире. – Ты и об этом знаешь? – Класс обязывает. Мальгин мысленно пожал руку Харитону, представляя его похожим на Железовского и отца одновременно. Дверь кабинета закрылась за ним. Из института он отправился сначала домой, поужинал и позвонил отцу, чувствуя раскаяние: обещал звонить почаще, а получается раз в неделю. – Привет, беглец, – проворчал старик, расчесывая грудь под халатом; он то ли встал недавно, то ли собирался ложиться спать. – Никак я тебе спонадобился? – Замотался, – развел руками Мальгин, – прости. Что-нибудь случилось? Ты какой-то… смурной. Сердишься? – Суров – не ладно, смирен – не гораздо, – ответил отец пословицей, не меняя неприветливого тона. – Лучше скажи, как ты относишься к Купаве. У Мальгина испортилось настроение. – Как?.. Амбивалентно [88] , пожалуй. А что? – Ты свою заумную медицинскую терминологию оставь! – разгневался старик. – Ты знаешь, где находится твоя дочь? Клим озадаченно почесал переносицу. – Она сказала – у мамы… ее мамы… – Так вот, Дарья сейчас в приюте для «непонимашек»! Что происходит с Купавой? Я хотел с ней побеседовать, но ее нет дома. – Ну… я выясню, – осторожно сказал Клим. – Не принимай так близко к сердцу, па. В наше время сдача детей в приют – далеко не трагедия, это же не детские дома двадцатого века. Мальгин-старший налился кровью, хотел что-то сказать, но вместо этого выключил связь со своей стороны. Виом превратился в облако рыбьей чешуи. Хирург некоторое время вглядывался в это облако, потом покачал головой и сказал вслух: – А мне она ничего не сказала… Подумал: придется нанести еще один визит. Он вспомнил самодовольную ухмылку Шумана, пренебрежительную складку губ Гзаронваля-Руцкого – нынешних приятелей Купавы, и настроение испортилось окончательно. |