Книга Черный человек, страница 173 – Василий Головачев

– В этом что-то есть, – признался он спустя минуту. – И последний вопрос: с вами никто из этой четверки не беседовал до их… побега?

– Клим Мальгин. По-видимому, он до сих пор ошарашен тем, что смог вытянуть меня из объятий Танатоса [137] , я чувствовал его недоверие и изумление. Но говорили мы очень мало, буквально две минуты.

– А кто вам сказал, что оперировал вас именно Мальгин?

Брови Лондона поползли вверх.

– Катя, жена. А разве это не так? Я позвонил в Институт нейрохирургии, и Гиппократ, инк института, подтвердил слова жены. Поблагодарить хирурга я сразу не смог, а потом он сам позвонил. Вас что-то смущает?

Столбов перевел дыхание. Услышать подобное он не ожидал, ибо точно знал, что никто Лондона не оперировал. Откуда же у Гиппократа оказалась «запись операции»?

– А как ваша жена? – Вопрос был не совсем тактичным и вырвался непроизвольно. Столбов тут же пожалел об этом, но хозяин по-прежнему оставался ровным и доброжелательным, сохраняя терпение и выдержку инка.

– Жена нормально. – Лондон едва заметно улыбнулся. – Если хотите, подождите, она придет через час.

– Спасибо, времени у меня, как всегда, кот наплакал. – Столбов поднялся, за ним встал Майкл, проводил до двери.

– Заходите, мы всегда рады гостям. Извините, если ничем не помог. Буду нужен – звоните.

– У меня остается одна просьба: если позвонит Шаламов или кто-то из тех, кого называл…

– О’кей, я дам знать.

Через четверть часа Столбов входил в здание метро Лос-Анджелеса, откуда перенесся в Европу, в Деснянск, где утро еще только начиналось.

В управлении его ждали новости от коллег, занимающихся сбором «рассеянной» информации.

Во-первых, квартиру Мальгина посетил некий необычный персонаж, после коего в комнатах все оказалось перевернутым и разбитым. «Зело сердит был», – как сказал один из оперативников. Следов, однако, по которым можно было бы идентифицировать сердитого гостя, он не оставил. Во-вторых, сработало «ухо» – датчик пси-излучения, настроенный на частоты, которые не генерировал человеческий мозг. Датчик был оставлен в квартире Шаламова для перестраховки, в него никто не верил, поэтому и среагировали на его сигнал с опозданием в час: когда обойма риска прибыла к дому Шаламова, в квартире уже никого не было. Правда, соседи слышали шум, крики, а один из них видел бежавших по лестнице молодых людей с белыми от ужаса лицами.

Столбов умел сопоставлять факты и, добравшись до кабинета, с ходу выдал в эфир «ЗОВ первой степени». Через три минуты, мобилизованный сигналом закона особого внимания, отдел безопасности начал отработку императива под кодовым названием «Сын сумерек», а еще через минуту в сектор кримрозыска позвонила Боянова.

Комиссар уже была в курсе событий, поэтому вопросов не задавала, а просто предупредила о возможных последствиях контакта с Шаламовым.

– Ни в коем случае не задерживать, – закончила она. – Вести наблюдение с помощью всех доступных средств, и только пока не убедимся в его… м-м… мирных намерениях. Что вы намерены предпринять?

– Проверим всю его линию родственников, а также родню Купавы, затем друзей, знакомых. В квартире через «домового» оставим записку, чтобы Даниил позвонил нам.

– Найдите отца Мальгина, Шаламов может посетить его, и срочно разработайте логико-смысловую модель действий Шаламова на Земле, в том числе – при контакте с ним. В случае необходимости введите в действие комплекс мер ВВУ.

Свет в кабинете погас, напротив рабочего стола Столбова возникло изображение голубого многолапого паучка – прогноз-схема расследования дела «Сын сумерек», затем рядом вырос еще один «паучок», сотканный из оранжевой вуали, – схема оперативно-тактических мероприятий службы безопасности по форме «ЗОВ первой степени». Столбов совместил схемы и придирчиво сравнил пересечение и взаимопереход операций, отметив наиболее ответственные узлы с точной разбивкой по времени и в пространстве. Система конденсированного опыта позволяла оперировать будущими событиями с весьма высокой степенью вероятности, однако всего предусмотреть не могли ни люди, ни инки.

Поговорив с коллегами по динго-связи – казалось, что в кабинете собрались все семеро работников розыскной обоймы, хотя каждый из них находился в это время в другом месте, – Столбов взял на себя встречи с Карой Чокой, женой Джумы Хана, и с отцом Мальгина, проживающим в древней заповедной зоне Брянщины, на хуторе Вщиж.

По данным КСС – отдела компьютерной службы статистики, – Карой Чокой находилась в данный момент на борту станции «Эдип-2», использующейся в качестве исследовательской не менее часа, несмотря на канал метро. Подумав немного, Столбов решил обойтись разговором по консорт-линии, позволявшей сохранить переговоры в тайне от любопытных, хотя в общем-то никаких секретов этой беседой инспектор и не раскрывал. Кроме одного: об исчезновении Джумы Хана со своими приятелями.

Дежурный заказ деловито принял и через шесть минут дал связь с «Эдип-2». Столбову повезло: Карой находилась на станции, а не в экспедиции по планете. Женщина была очень красива, это инспектор отметил сразу, без колебаний. Красота ее представлялась яркой и броской, так что глаз нельзя было отвести от смуглого точеного лица с бровями-крыльями, но в глазах помимо недоумения, связанного с вызовом, Дмитрий прочитал необычную для женщин подобного типа печаль.

– Прошу прощения за беспокойство, – начал Столбов со стандартной формулы вежливости. – Я Дмитрий Столбов, инспектор-официал кримрозыска Б. Как вы отнесетесь к тому, что я задам вам несколько вопросов?

– Положительно. А что случилось? – Голос у Карой был низкий, грудной, глубокого бархатного тембра, красивый, под стать облику.

– Серьезного – ничего, я все объясню. Каким образом вы, нейрохимик с именем, оказались на «Эдипе» в обществе ксенологов? Временная смена профессии или?..

– Или, – спокойно кивнула женщина. – Иногда необходима резкая смена амплуа, особенно во времена… душевной непогоды. Это личное.

– Вы правы, смена образа жизни иной раз – как подарок судьбы. Я знаю многих людей, поменявших профессию временно или навсегда: Ромашин, Лондон, Мальгин. – Столбов помолчал. – Джума Хан. Кстати, вы давно его видели?

Брови Карой сдвинулись.

– Вчера. Говорите! Я уже поняла, что с ним что-то стряслось.

– Он исчез, и вместе с ним еще трое общих знакомых: Ромашин, Железовский и Мальгин. Прямо из квартиры нейрохирурга.

– И Клим тоже? Из квартиры? Вы шутите!

– К сожалению, не шучу. Майкл Лондон, у которого я только что побывал, предположил, что все четверо нашли какой-то выход в систему орилоунского метро, они давно его искали.

– Зачем?

– По разным причинам, среди которых основная – поиски Шаламова. К слову сказать, вы ведь свидетель «рождения» Лондона-экзосенса и должны помнить, что он себя «усовершенствовал»…