Онлайн книга «Милая, хорошая»
|
– Тогда я тебе тоже кое-что скажу. Вот что, Алена… – вздохнула Калерия Львовна, позволив себе немного расслабиться. – Я ведь не считаю себя безгрешной. Что было, то было… Прошлых ошибок я повторять не собираюсь. – Это вы к чему? – Я больше не буду мешать вам с Борисом. Ты хорошая женщина, из вас получится прекрасная пара. – Неужели? И давно вы так думаете? – печально поинтересовалась Алена. – Не очень. Я сожалею о том, что когда-то встала между вами. – Калерия Львовна, я не собираюсь выходить замуж за вашего сына. – Ай, перестань! – нетерпеливо отмахнулась та. – Боря достаточно перебесился, он будет хорошим мужем. Я, в свою очередь, обещаю контролировать его. Теперь я буду только на твоей стороне. Чего тебе еще надо? – У меня нет жилплощади в Москве, – с усмешкой напомнила Алена. – Ну и что! Иногородний иногороднему рознь. Ты, Алена, нормальный человек. Будешь жить здесь. – Мы же с вами все время спорим! – не выдержала, напомнила она. – Я ведь говорила, что, возможно, скоро перееду к сестре, – в свою очередь напомнила Калерия Львовна. – Конечно, нам придется пересекаться с тобой, и не все будет гладко… Но уж лучше спорить об искусстве, чем о том, имею я право видеть свою внучку или нет. Ты с характером, но ты не стерва. Я потерплю. – Спасибо… – вздохнула Алена. – Все это очень заманчиво, Калерия Львовна, но я действительно не собираюсь замуж за Бориса. В одну реку нельзя войти дважды. – Можно, – нетерпеливо возразила та. – И дважды, и трижды, и сколько хочешь… Главное – чтобы в нужное время и в нужном месте. – Калерия Львовна… Обещайте, что не расскажете о моей просьбе Борису. И вообще – никому! – Обещаю, – сказала та, глядя на Алену неподвижными выцветшими глазами. Почему-то в этот момент Алене вдруг стало жалко эту несгибаемую женщину. Такие, как Калерия Львовна, держатся долго, а потом в один миг вдруг дряхлеют. Алена представила, как Калерия Львовна через несколько лет будет все так же старательно наводить порядок в доме и пытаться сохранить бесстрастную маску на лице, но неожиданно обнаружит, что вещи почему-то перестали слушаться ее, что они ускользают из рук, что мимические мышцы расслабились и морщины – подобно весенним ручейкам – смывают с лица привычную маску. И что она из строгой пожилой дамы превращается в обычную старуху, теряющую власть даже над самой собой… Стоило Алене представить это, как она тут же забыла о своих прежних обидах. Какая негодяйка эта Олеся, бывшая Борисова жена! * * * Борис подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу. Потом сказал: – Не люблю зиму в Москве. Ты посмотри, мам, – опять все тает… – А кто любит… – пробормотала Калерия Львовна. – Ты почему Алену не пошел провожать? – Так она же отказалась! – Ну и что. Все равно ты должен был ее проводить. – Мам, ты же знаешь Алену! Если уж она что-то решила, то ее не переубедить. – Нет, это ты ее не знаешь, – покачала головой Калерия Львовна и принялась убирать посуду со стола. – Погоди, я тебе помогу… Рыбу в холодильник? – Да. И салат туда же… Она совсем не изменилась. – Кто, Алена? Если ты обратила внимание, то она немного поправилась, – рассеянно заметил Борис. – Но так ей даже лучше… – Я не об этом! – раздраженно перебила его Калерия Львовна. – А о чем? Калерия Львовна не ответила. Она перестала складывать тарелки в стопку и опустилась в кресло – словно не могла ничего делать, пока не додумает какую-то важную мысль. – Послушай, мам, может, не стоит мне больше с ней встречаться? – Борис тоже бросил все и сел напротив матери. – Прошло столько лет! Алена меня не любит. В конце концов, женщин вокруг много… Приспичило тебе меня снова женить! – Женщин много, но ни одной подходящей! – возразила Калерия Львовна. – А вот с ней бы ты был самим собой. Она была права, когда говорила о бытии и быте. С ней бы у тебя было сплошное бытие. И вовсе не потому, что она в высоких сферах витает… – А почему? – засмеялся Борис. – Мам, ты иногда так смешно выражаешься… – Потому что она – настоящая. Не то что эта кукла… Сплошной быт. Даже не быт, а битье посуды! Она намекала на Олесю-старшую. – Алена, между прочим, даже еще не развелась, – вздохнул Борис и машинально потрогал скулу. – Что, до сих пор болит? – Нет. Это я так… Смешно! Думал, что проведу новогоднюю ночь в отделении. Если бы не твое вмешательство… Ты очень на меня рассердилась тогда, мам? – Ни капельки. Подумаешь, подрался с этим, как его… – С Алексеем, – напомнил Борис. – Аленкиного мужа зовут Алексеем Голубевым. – Да бог с ним, с мужем… Хуже другое – у твоей Алены появился новый кавалер. Некто по имени Роман Селетин. Она и приходила затем, чтобы кое-что узнать о нем… – Что именно? – Услышав про кавалера, Борис заметно приуныл. – Всякое-разное… – Ты ей поможешь? – Да. Отчего не помочь! * * * Было холодно. Наверное, Николя успел здорово продрогнуть, но не подавал виду… – Все, – милосердно улыбаясь, сказала Серафима. – Дальше я по памяти закончу. Николя встал с широкой тахты, застеленной белым шерстяным одеялом, тут же набросил его себе на плечи. Потом засунул ноги в валенки (только они спасали от гуляющих над полом сквозняков) и сел рядом с Серафимой. Прислонился щекой к ее плечу, не обращая внимания на лавровый венок, который венчал его голову. – Дурацкая у тебя квартира, – сказал он. – Отовсюду дует! Давным-давно поменяла бы ее, что ли… – Зато удобная, – вздохнула она. Уголь в ее руках легко скользил по плотной бумаге. – Просторная и светлая. Для мастерской – самое оно… В этот раз Серафима изобразила Николя в виде древнего грека, возлежавшего в лирической задумчивости на боку. Из одежды – только набедренная повязка и этот самый венок. Без повязки позировать он наотрез отказывался, хотя Серафима решительно не понимала – почему… – Похоже. – Да? – оживилась она. – Значит, ты считаешь меня талантливой? – Не без этого… – благосклонно отозвался Николя. – А вообще сейчас необязательно иметь талант. Масс-культура! Достаточно овладеть техникой своего ремесла, чтобы преуспевать. Главное – сюжет. Сюжет должен эпатировать публику, дразнить… ты в курсе, например, что есть такая вещь – индустрия сознания? – Нет, – сказала Серафима и поцеловала Николя в лоб. – Господи, какой ты у меня умный! Зачем только в официанты пошел… |