Онлайн книга «Фамильное привидение»
— Здравствуйте… — осторожно, как с лунатиком, чтобы не вспугнуть, поздоровалась Светлова с увлеченной чтением Аленой. — А, это вы! — Глинищева удивленно подняла голову. — Да… вот снова к вам. — Я рада. — Ну, как ваши дела? — Спасибо… Знаете, все в порядке. «Старик» больше не появлялся. Наверное, мне все-таки тогда померещилось. — Наверное… — Зайдете в гости, Генриетта? Аня с удовлетворением отметила, что «не расшифровалась» и Алена по-прежнему числит ее супругой Ладушкина. — С удовольствием. У меня-то как раз все очень плохо. Прямо не знаю, как дальше жить! Представляете? Муж — в розыске. Следствие по-прежнему считает его главным подозреваемым. А я — как видите… — Аня кивнула на свой животик. — Время не ждет. — Ну, идемте к нам… Поболтаем. Они поднялись наверх, в квартиру Глинищевых, и с шумом заполнили сразу до отказу тесный неудобный коридорчик. — Ну, давай распаковываться! — принялась Глинищева за ребенка. И начались хлопоты, которые Светлова невольно уже примеривала на себя. Что такое «в нашем-то климате» — в такой вот ужасной квартирке! — собраться на прогулку с маленьким ребенком и вернуться? Все вот это — крошечные носочки, варежки, шапочки, рейтузики — надеть, пыхтя и стоя практически на коленях, а потом еще и снять?! А Светлова-то всегда думала, что это с собакой гулять сложно — лапы потом надо мыть! — Мам, а ты тете Генриетте расскажи про нас, про Глинищевых! — заканючила девочка, болтая ногой в полустянутом башмачке. — Не балуйся… — остановила ее строго Алена. — Веди себя красиво! — Ну расскажи! — Право, милая моя девочка, не знаю, стоит ли тете Генриетте — «про Глинищевых»? Кого волнует история чужой семьи? — Ну мам! — Знаете, это у нее просто любимая сказка, — виновато оглянулась Алена на Светлову, — сказка «про Глинищевых»! Конфетами не корми, а расскажи «про нас, про Глинищевых»! — Да? Ну, это же замечательно… А то все мы — Иваны, не помнящие родства, увы… — Деточка, тете Генриетте про Глинищевых — не интересно! — Нет, интересно! — Не спорь со взрослыми — это некрасиво. Воспитанные девочки так себя не ведут. — Нет, интересно, нет, красиво! — заклинило ребенка на одной теме… — Интересно, интересно! — поддержала девочку Светлова. — Расскажи, расскажи про Глинищевых! Ты же всем всегда рассказываешь! — «выдал» маму ребенок. — Ну что ж… Если вы все так настаиваете! Глинищева с видимым удовольствием прошла в комнату и достала из шкафа черную лаковую шкатулку. У нее был вид человека, которого гости упрашивают спеть или почитать стихи, а он все отказывается, но при этом страстно желает лишь одного — чтобы его уговорили! — Присаживайтесь… Алена усадила всех вокруг стола. Ребенок сразу подпер кулачками и заранее — в предвкушении! — приоткрыл рот. — Ну вот… Вот это нашего папы Алеши прабабушка и прадедушка… Татьяна Аркадьевна Глинищева и Алексей Дмитриевич Глинищев! — Алена достала из шкатулки очень старый фотоснимок. — О! — восхитилась Светлова. — Какая красивая пара! — Знаете, он ведь был морским офицером. Голубая кровь… — Да-да, это заметно… — вежливо поддакнула Аня. — Я понимаю. Голубая кровь, белая кость… Просто бросается в глаза. — Правда?! — почему-то обрадовалась Алена. — Клянусь. — Понимаете, эта фотография сделана в пору их медового месяца. — Я почему-то так и подумала. — Да! Они здесь очень счастливы и очень влюблены. Трудно не заметить счастье даже на таком старом снимке… А в общем-то, они пробыли вместе очень недолго. — Вот как? — Эта фотография сделана весной семнадцатого. — Ах вот что! — Представьте, да… Летом восемнадцатого года они были вместе в последний раз. Алексей Дмитриевич отвез молодую жену в свое имение Спасово… Имение, конечно, было уже основательно разграблено к тому времени. Но дом еще уцелел. — Вот этот дом, который у вас в рамочке на стене? — Именно он. А вот это… Алешина прабабушка, Татьяна Аркадьевна, хранила всю жизнь. И передала своему сыну. — Алена покопалась в шкатулке. — Это орден! Орден Святого Владимира четвертой степени с мечами и бантом. — Ну надо же! — опять восхитилась Светлова. — Такое только в музее можно увидеть, да? — Да. Не хочется быть нескромной, — польщенно усмехнулась Алена, — но вы правы. А вот этот лоскут пожелтевших кружев она тоже хранила всю жизнь… В дверь позвонили. — Извините… Это муж с работы. Она открыла дверь, и в крошечной типовой квартирке появился нынешний носитель голубой крови, ее супруг Алексей Глинищев. Завертелся ежевечерний круговорот жизни — с переодеванием в тапочки, ужином, краткими перепалками… Светлова терпеливо ждала и наблюдала. — Алеша, ты кашу будешь? — А что — у нас есть варианты? — Нет. — Тогда буду. — С молоком? — С молоком. Светлова понимала, что приличному человеку давно пора попрощаться, но что-то удерживало ее. И она извиняла свое невежливое поведение тем, что уходить, не дав хозяйке закончить то, что та явно хотела рассказать, еще невежливее. Наконец все опять собрались за столом, и Алена продолжила свой рассказ: — Видите ли, сам Алексей Дмитриевич Глинищев пробыл тем летом восемнадцатого года в Спасове недолго. Это, если помните, было время, когда формировалось Белое движение и все мужчины уходили на юг России. — Алена мельком взглянула на Аню. — Нет, не помню… — с сожалением призналась Светлова, плохо знавшая историю. — Так вот… В Спасово Алексей Дмитриевич Глинищев, увы, больше не вернулся. — Неужели нет? — Он умер в Севастополе, в госпитале, незадолго до того, как белые покинули полуостров Крым навсегда. Перед смертью он вспоминал с великой нежностью свою юную жену Татьяну Аркадьевну. — Ты-то это откуда знаешь? — Нынешний Алексей Глинищев, хлебавший в это время рядом за столом кашу с молоком, оторвался от этого увлекательного занятия и удивленно взглянул жену. — Представь, знаю. Ты просто совсем не интересуешься историей своего рода. А я интересуюсь. — Фу-ты ну-ты! — усмехнулся Глинищев. |