Онлайн книга «Одноклассница.ru»
|
– Я их помню… – взволнованно пробормотал Клим, когда пара скрылась за углом дома. – Живут этажом выше. Не узнали меня. – Ты бы хотел, чтобы тебя узнали? – спросила Вероника. – Да. Я хочу вернуть себе свое имя. – Мне кажется, это можно сделать через суд. Волокиты, правда… Но оно того стоит. – Через суд? – Нет, не в смысле, что с кем-то судиться придется, а… Просто такова практика. Свидетелей вызвать и все такое. Надо же доказать государству, что Клим Иноземцев – жив! Они говорили о пустяках, упорно избегая главного. Маргарита Сергеевна. Что с ней будет? Как она отнесется к возвращению сына – спустя двадцать-то лет? Безусловно, с радостью, но выдержит ли она эту радость… – Клим… Клим, идем! – Вероника потянула Клима за собой. Они беспрепятственно вошли в подъезд – домофон был сломан. – Лифт другой… Поменяли. И двери у соседей другие… Ника, иди первой. Подготовь ее, пожалуйста. – Да, конечно. Они вошли в лифт, поднялись на нужный этаж. Здесь Клим свернул за угол, на лестницу, сел на ступеньки: – Я здесь подожду. Вероника сейчас не видела его лица, но чувствовала – Клим едва сдерживает мучительное волнение. Она нажала кнопку звонка. – Иду-иду… – бодро раздалось в глубине квартиры – и через пару секунд дверь распахнулась. – Верочка! – ликующе воскликнула Маргарита Сергеевна. – Как вовремя… Я только что оладушки испекла! – Она пропустила Веронику внутрь. – Как вы себя чувствуете, Маргарита Сергеевна? – Я? Ничего… Вот давеча перед грозой давление скакало немного, а сейчас все в порядке. Верочка, я вам звонила! Только номер ваш не отвечал… Дескать, абонент недоступен! – А-а… да. Телефон разрядился. – Только я вас тогда не поняла… Почему вы спрашивали про Карелию? Вы думаете, Клим… там? – Да, не исключено, – кивнула Вероника. – Вполне возможно, что Клим живет там. Она старалась говорить спокойно и рассудительно. Они прошли в кухню. – Боже мой, боже мой… – Маргарита Сергеевна опустилась на стул, принялась обмахиваться полотенцем. На столе – плошка с дымящимися, горячими оладьями. – М-м, как вкусно пахнет! Маргарита Сергеевна, у вас варенье есть? – Да! – Маргарита Сергеевна заставила себя встряхнуться – вскочила, принялась ставить на стол всевозможные банки-склянки. – Но это с прошлого года, я в этом еще не варила… Ягод мало… Позже, может быть, из смородины… Верочка! Так вы думаете, Клим… – Она опять оцепенела. – Я думаю, что с Климом все в порядке. – Вероника взяла инициативу на себя, принялась разливать чай. Поставила на стол третью чашку. – А это… для кого? – замирающим голосом прошептала Маргарита Сергеевна и уставилась на чашку – словно привидение увидела. – Для одного человека. Скоро придет. Кажется, он видел Клима. – Видел Клима? – Да. – Давно? – Не очень. Только вы мне обещайте, Маргарита Сергеевна, что будете спокойны. – О… обещаю, – точно сомнамбула, продолжая глядеть на чашку, ответила Маргарита Сергеевна. – Клим не хотел бы, чтобы вы волновались, – жестко напомнила Вероника. – Я постараюсь… – тоном примерной девочки обещала Маргарита Сергеевна. – Тогда я позову этого человека. – Да-да… Вероника вышла в коридор, распахнула входную дверь: – Иди! Клим вошел – бледный, спокойный. Огляделся: – Где она? – Там, на кухне. Я сказала, что сейчас придет человек, который видел Клима. – Потолки какие низкие… – сдавленным голосом пробормотал Клим. Шагнул на кухню. Маргарита Сергеевна сидела на стуле. Она встала, потом снова села. Просто изумительно, но она сразу узнала сына. – Клим… – Мама! – Через мгновение он уже был у ее ног, обнимал. – Мальчик мой, мальчик… – Маргарита Сергеевна провела по его волосам дрожащей рукой. – Оброс-то как! А Верочка говорит – человек какой-то должен прийти… А это ты! – Мама… Мамочка, прости! – глухо пробормотал Клим, уткнувшись лицом ей в колени. – Господи, да за что?! Счастье-то какое! Вероника не могла смотреть на эту сцену. Она ушла в комнату – ком стоял в горле. Двадцать лет бедная Маргарита Сергеевна ждала сына… Стоит ли заводить детей, чтобы потом вот так переживать из-за них? Не лучше ли жить в отрешенном покое, не зная страданий и мук?.. Но чем этот покой отличается от смерти? – возразила себе Вероника. Пока страдаешь и радуешься – живешь. Только Черный Канцлер не страдает. Потому что Канцлер – мертвый. Она, Вероника, знает это – сама спускалась в подземелье, сама его видела. Она вырвала Клима из лап Черного Канцлера – ради Клима и ради себя самой. Чтобы самой – жить. Жить, а не плавать законсервированным огурцом в уксусе. – Ника! Ты где? – в комнату влетел Клим. – Ну что же ты ушла… – Он схватил ее за руку, потащил за собой. – Мы без тебя не можем! Маргарита Сергеевна все так же сидела на стуле. Ошеломленная. Потрясенная. Счастливая и испуганная одновременно. Подняла круглые глаза на Веронику: – Верочка… Вероника обняла ее. – Верочка, спасибо. Тут уж Вероника не выдержала и принялась рыдать в голос. А что? Клим Иноземцев – это всегда слезы. Слезы радости… Они обнимались втроем и плакали. – Это ведь ты… Ты! Спасибо! – чуть успокоившись, в блаженном восторге повторила Маргарита Сергеевна и поцеловала Веронику в лоб. – Это она, Ника! – засмеялся Клим и тоже поцеловал Веронику. – Она меня нашла… Мама, прости, прости, прости… Я не должен был сбегать тогда из дома. Но я чувствовал себя преступником. Я не хотел, чтобы ты знала, что твой сын – преступник… Маргарита Сергеевна словно не слышала его. – А что у тебя с личиком? – Она дрожащей рукой коснулась лица сына. – Шрамики какие-то… Откуда? – Мама, я служил. – Служил… Ну ничего… Глазки целы, и слава богу! – бормотала Маргарита Сергеевна. – Мама, мы теперь с Никой! – Клим перетянул Веронику к себе. – Ну да… А как иначе-то? – Похоже, это сообщение совсем не удивило Маргариту Сергеевну. – Вы же еще в школе глаз друг на друга положили, да? |