Онлайн книга «Одноклассница.ru»
|
Вот и вход… Было холодно. Ветер гнал по дорожкам жухлые листья. Неживые, слишком яркие цветы. Черные обелиски. Тяжелый темно-красный диск солнца был перечеркнут голыми ветвями деревьев – словно на нем был нарисован некий иероглиф… Знак. Только вот как его расшифровать? Веронике на миг показалось, что она находится в одном из своих снов – тех, что ей когда-то снились, когда она еще только собиралась найти Клима. Кровь и слезы… Как же она могла забыть, что Клим Иноземцев – это слезы и кровь. Кровь! Тайные знаки предупреждали ее, но она не хотела видеть, не хотела замечать… Неизбежного и неотвратимого. Людей не было, лишь откуда-то издалека доносилось тарахтение мотора – наверное, работник кладбища (тот самый, на маленьком тракторе) собирал опавшую листву. Вероника побежала по центральной аллее, глотая холодный воздух. Она испытывала страшную, невыносимую тоску… Свернула на боковую аллею. Еще чуть-чуть… Вот и он, склеп Черного Канцлера. Вероника сделала еще шаг и вдруг увидела профиль Клима. Клим сидел на скамье позади склепа, живой и здоровый. Его милый, прекрасный, родной профиль. Бледный шрам на щеке, небрежно взлохмаченные, светлые, с пепельным оттенком волосы до плеч. Клим повернул голову – Вероника увидела его зеленовато-серые спокойные глаза. «Жив!» – с облегчением подумала она и едва не упала от волнения. – Клим! – Она кое-как удержалась на ногах, затем неуклюже перескочила канавку, размытую осенними дождями – каблуки увязали в рыхлом грунте. На скамье рядом с Климом сидел Тарас. Вероника едва узнала бывшего мужа: очень худой, черные тени вокруг глаз, нехороший цвет лица – синевато-зеленый, темный какой-то… В черном длинном кожаном пальто известной итальянской марки – в прошлом году покупали вместе. – А, Ника… Пришла? – одними губами улыбнулся Тарас. – Что так смотришь? Не узнаешь? – Узнаю… – вырвалось у нее. Тарас чем-то напоминал Черного Канцлера. Носферату из старого, немого, черно-белого фильма… «Тарас продал свою душу Черному Канцлеру. Он сам теперь – Черный Канцлер!» – Ника! Ника, ты не должна была… – начал Клим. – Правда, Ника, как ты нашла нас? – Лиля… – едва вымолвила она. – Ах, Лиля! Так я и знал, что она подслушивала… – скривился Тарас. На коленях у него лежала большая черная папка, в которой он обычно носил документы. – Ника, иди домой, – спокойно произнес Клим. – Пожалуйста. – Домой? Нет уж! Без тебя не пойду… – Ника, иди. – Я не могу! – закричала она, глядя в глаза Климу. – Зачем ты меня гонишь? Я не могу без тебя… Клим встал, подошел к ней близко, положил руку на плечо: – Ника, иди домой. Мы поговорим с ним, и я приду. – Я боюсь за тебя! – едва слышно прошептала она. – А я – за тебя. Поэтому иди домой. Сейчас же. Вероника вдруг представила те минуты, что она проведет без Клима, ожидая его. Такая мука! – Нет. Клим, он плохой… Бойся его. Бойся! – Вот еще… Не буду я его бояться. – Какой же ты упрямый! – в бессильном отчаянии прошипела Вероника. – А уж ты какая… – коротко засмеялся Клим. – Не верь ему. Ничему не верь! – исступленно прошептала она. – Я не верю. Иди. Тарас сзади зашевелился: – Что же ты гонишь ее, Клим? Она искала тебя двадцать лет, носом землю рыла, а ты ее гонишь?.. Не-хо-ро-шо-о… Клим оглянулся, ничего ему не сказал. Он старался сдерживать себя, потому что рядом была Вероника. – Ника, останься, – продолжил Тарас. – Посиди со мной рядом… – Он одной рукой похлопал по скамейке. – Какая она у нас хорошенькая, а, Клим? Да? Эти волосы, эти глаза, эта трогательная шейка… Ника, поправь шарфик, а то горлышко застудишь! Ника машинально прикоснулась к шарфу. – Ника, иди, – негромко произнес Клим, стоя к ней лицом. – Ника, останься! * * * Тарас долго думал, кто же виноват больше – Ника или Клим? Кто из них сломал ему жизнь, кто превратил его в ничтожество, кто сделал из него посмешище?.. Сначала он во всем обвинял Клима, потом жену-предательницу, потом снова Клима… Надо было наказать виновного. И нельзя было ошибиться. Но сейчас, на Переведеновском, возле склепа Черного Канцлера, он окончательно понял: Ника – вот кто во всем виноват. Не только тем, что она предала и унизила, а самим фактом своего существования. Если бы ее не было, то он, Тарас, жил бы нормально и счастливо, был бы обыкновенным мужчиной. Был бы успешным, веселым, ничем не мучился, ел бы все подряд, любил бы женщин… Но на свет божий родилась она, Ника. И все пошло наперекосяк. Если бы Ники не было, то он, Тарас Николаев, был бы счастлив. Дело не в Климе, дело в Нике. Тарас сжал в руках кожаную папку. * * * – …Ника, останься! – повторил Тарас тоже спокойным, даже каким-то благостным голосом. Полез зачем-то в свою папку, но сильным порывом ветра мгновенно разметало бумажные листы, они понеслись над черной землей. «Что он делает?» – подумала Вероника, стараясь убрать волосы от лица. И в этот момент Тарас двинулся вперед. Все происходило очень быстро, но для Вероники время словно замерло. Как в замедленной киносъемке, она увидела, что Тарас достает из папки нож. Давно знакомый ей кухонный нож. Поднимает руку… Но он не в Клима целится, он целится в нее. Именно в нее, поскольку Клим стоит сбоку, не на линии удара. «Странно…» – успела подумать Вероника. За мгновение до собственной смерти… (Странно – потому что Лилька сегодня спросила: «Что сделает Клим, если на тебя бросятся с ножом?» Выходит, накаркала бывшая подружка!) …Но в то же самое мгновение Клим обернулся. И, шагнув вбок, едва успел заслонить ее. Это единственное, что он успел сделать. Стой он к Тарасу лицом, а не спиной или будь у него не одно, а два мгновения, он, возможно, выбил бы из рук Тараса нож, скрутил его и т. д и т. п. Но этого мгновения у Клима не было. Неизбежное и неотвратимое. Вот оно. Этот звук. Звук пробитой грудной клетки. Звук, с которым рубят мясо. Отвратительный звук. Страшный. – Нет! – быстро сказала Вероника, словно запрещая себе верить в происходящее. Ведь если поверишь – сойдешь с ума от ужаса. – Нет… Клим замер, а потом стал падать. Вероника попыталась его подхватить, но не смогла и сама не удержалась, упала рядом с Климом на колени. Затылком он ударился о железный люк, присыпанный влажным песком. Вероника подняла лицо, встретилась глазами с Тарасом. «Что же ты наделал?!» – спросили ее глаза. |