Онлайн книга «Муж, труп, май»
|
Пока приходила себя в гостях у спасителя, в его квартиру поднялся Петр Васильевич. Мужик в это время был в квартире один, иначе его бабы устроили бы, по его словам, «Содом и Гоморру». Трудно сказать, что он имел в виду. Сцену ревности? – Ты Сюзанну знаешь? – поинтересовался Петр Васильевич, назвав номер квартиры, из которой я только что спаслась. – Белобрысую? Ясное дело. Мои бабы отслеживают все машины и всех мужиков, которые к ней приезжают. А вы вообще кто? – Домработница ее подруги, – представилась ее. – Мужа подруги, – поправил Петр Васильевич. – А я возглавляю службу безопасности у него же. И наш общий работодатель не исключает женитьбы на Сюзанне. – Он что, того? – мужик покрутил пальцем у виска. – Да на ней клеймо ставить негде. Здесь же в самом деле Содом и Гоморра. К ней кто только не шляется… Моя теща знаете что говорит? Что у этой белобрысой ноги постоянно гостеприимно распахнуты. Кстати, а вы как на балконе оказались? – мужик резко повернулся ко мне. – Сюзанна ушла с очередным мужиком, а меня закрыла. Наверное, просто забыла обо мне. – Да, дожидаться ее не стоит. Она может по несколько дней отсутствовать. Вы в квартире ничего не забыли? – Куртку. – Знаете что? – посмотрел на нас мужик. – Я своей все-таки расскажу, как мы вас спасали. Наверняка кто-то в окно видел и донесет или жене, или теще. И попрошу жену сходить за вашей курткой. И сам с ней могу сходить. Моя страсть как желает попасть в этот бордель. А здесь повод. Оставьте ваши телефоны. Если куртку вызволим, я вам позвоню. Петр Васильевич оставил свой номер, мы поблагодарили моего спасителя и квартиру покинули. – Надень мою куртку, – предложил Петр на лестничной площадке. – Ничего, до машины дойду, а там печку включишь. – Сейчас поедем и купим тебе куртку. – У меня еще есть верхняя одежда! До дома меня довезешь – и отлично! – За счет фирмы. Я все объясню Сергею Юрьевичу. Ты же его задание выполняла. И не спорь! У меня есть корпоративная карта как раз для таких случаев. – И часто тебе приходится женщинам одежду покупать? – рассмеялась я. – В первый раз. У машины нас уже ждал то ли коллега, то ли подчиненный Петра Васильевича. Измайлов усадил меня в машину, включил печку, а сам стал что-то объяснять мужику. Тот кивал. Потом Петр присоединился ко мне и повез в магазин. Мы выбрали мне отличное кожаное пальто. Не зря я все-таки спускалась с «горочки». Потом в кафе выпили прекрасный кофе с вкуснейшим пирожным. Отметили покупку. Не знаю, за счет фирмы или за счет Измайлова. – Ненавижу женщин, сидящих на диете, – признался мне Петр. – Сидит такая, жует свой листик салата и на твою еду смотрит голодными глазами. Так самому кусок в горло не лезет! Я не стала уточнить, много ли у него было женщин, сидевших на диете. Но оказалось, что он имел в виду женщин нашего общего работодателя, которых ему иногда приходилось сопровождать – или с Сергеем Юрьевичем, или без Сергея Юрьевича. – А как наш работодатель относится к этому? – На его аппетит голодные глаза женщин и нищих никак не влияют. Возможно, он другого и не знает. У него же в последние годы все бабы только и делали, что голодали. Петр с вожделением осмотрел мои формы. После магазина и кафе Петр порулил в направлении дома Сергея Юрьевича. – Где Сюзанна? – спросила я, раз уж Петр сам не заводит эту тему. – А кто ж ее знает-то? – Она вышла из дома? – Да. С каким-то восточным мужиком. По-моему, арабом. – Одетая? – Не голая же, – рассмеялся Петр Васильевич. – А теперь расскажи мне все подробно. Я рассказала. Петр слушал очень внимательно, иногда задавал уточняющие вопросы, потом достал из кармана телефон, что-то там поискал и продемонстрировал мне фотографию. – Этот мужик был у Сюзанны? Я присмотрелась к снимку на маленьком экранчике и кивнула. – Ты, как я и предполагала, фотографировал всех выходящих из подъезда? – И входящих тоже. Могу восточного мужика показать. И показал. Но я его никогда раньше не видела. – Как ты думаешь, что произошло? – спросила я. – Кто-то кого-то хотел убить, – пожал плечами Петр. – Ты хочешь сказать… – Ты что, не поняла? Кстати, что именно за газ бы пущен и каким образом, я пока сказать не могу. Ты не смогла его точно описать, да и я не такой уж большой специалист в этих делах. И наука идет вперед семимильными шагами, в особенности ее криминальная ветвь. Криминал хорошо платит ученым. И вообще платит, в отличие от государства, которому, как создается впечатление, на науку плевать. На любую. – Но чтобы пустить газ… – опять открыла рот я. – И не тот газ, который из плиты. Конфорки никто не открывал. – Да, запах точно был другой, – согласилась я. – Могло быть что-то типа дымовухи. – Дыма не было. – Я сказал «что-то типа». Выглядеть может, как угодно. Скорее всего, небольшой контейнер. Может хлопушку напоминать по виду. Это популярный вариант, если в таком случае можно использовать слово «популярный». И не раз уже использовали при тех обстоятельствах, когда люди на самом деле ожидают хлопушку, из которой вылетит конфетти или какой-то маленький подарочек… – Но тот, кто использует… – Знает, что делает. Сразу же закрывает рот и нос. Или действие не мгновенное. Лариса, повторяю: вариантов множество. И все время в этой сфере появляется что-то новое. То, что тебе стало плохо, – первый признак применения подобной дряни. И хорошо, что она действует не сразу же. – Но тот, кто ее использовал, должен был видеть, что Сюзанна ушла! – Не факт. И это на самом деле может быть «долгоиграющая» дрянь. Сюзанна придет, а дрянь как раз к тому времени распространится в спальню. Сюзанна же не открывает окна и форточки. И дыхнет. Лариса, я не знаю, как это действует! Я не знаю, какая была цель. Но этой целью могла быть ты. – Кому нужно меня травить? За что? – Что-то видела, что-то слышала. Расследованием занимаешься вместе со мной. Для начала я попробую выяснить, что это за мужик. Нельзя исключать, что он посчитал тебя претенденткой на Сюзанну! Ты помнишь, что он тебе сказал? Ты посмеялась, а для человека лесбийские склонности любовницы могут стать трагедией. – Пусть взревновал, но он что, с отравой постоянно ходит? В кармане носит на всякий случай? – А кто их всех знает? Лариса, я такого насмотрелся за последние годы, что у меня волосы дыбом встают. Я за все годы службы ничего подобного не видел, да еще в таких количествах. Я теперь не знаю границ человеческой подлости и мерзости. |