Онлайн книга «Солнечная богиня»
|
– Оля… – умоляюще произнес он. «Утоплюсь, – мрачно решила она. – А что мне еще остается?.. Или пусть меня молнией убьет!» Она вышла из-под дерева, прямо под дождь. Здесь хлестало так, что казалось, будто она встала под душ. Дождевая вода мутным потоком переливалась ей через ступни и неслась вниз, к реке. – Оля… – Павел шел за ней. – Погоди. Давай переждем, скоро все кончится, вон там уже просвет в облаках… – Отстань от меня, – с ненавистью сказала она. – Никакого просвета нет! Ты действительно чудовище. Подлец. Негодяй. Преступник. Воспользоваться состоянием несчастной женщины… – Оля, все было не так! – в отчаянии произнес он. – Оля, пожалуйста, выслушай меня… – Тебя надо посадить в тюрьму. Убить. Расстрелять! Ты хоть понимаешь, что я тогда не отдавала себе отчета, что делаю… я была больна! Ты в больницу должен был меня сдать, а не тащить к себе… к себе в берлогу! – мстительно произнесла она. Скользя по щиколотку в воде, она упрямо брела к дому. Павел неотступно следовал за ней. – Я люблю тебя, – вдруг сказал он. – Я тебя люблю… И ты меня тоже любишь! – Это только в твоем больном, воспаленном воображении я люблю тебя! – злорадно ответила Оля. – А на самом деле ты мне не нужен. У меня есть Кеша… святой человек! Стоило ей подумать о Викентии, как на душе неожиданно стало легче. В конце концов, ничего страшного не произошло – она жива, здорова, она, несмотря ни на что, по-прежнему любима! «А Эмма-то Петровна как права оказалась! – неожиданно озарило Олю. – Она говорила, что я у любовника все это время была, что ж, так оно и оказалось!..» В просвет выглянуло солнце. «А вот не буду я страдать! Не дождетесь! – в сердцах подумала она, обращаясь неизвестно к кому. – Сама же недавно твердила: если человек не в силах исправить что-то, то он должен с этим смириться… В конце концов, я же ни в чем не виновата!» Ливень ушел дальше, на запад. Оля сняла мокрые туфли, а потом принялась выжимать волосы, демонстративно не замечая Павла, стоявшего рядом. – Оля. Солнце светило все сильнее, и горячий пар поднимался от земли… Вдали, за излучиной реки, вырисовывались из тумана стены старого монастыря – вид, достойный кисти Ярослава Глебовича. – Я тебя презираю, – с чувством произнесла она. – Ты очень плохой человек. Но если ты думаешь, что я буду переживать из-за того, что было, ты глубоко ошибаешься! – Она помахала пальцем перед его носом. – Какое счастье, что я ничего не помню… Я надеюсь, что и не вспомню это никогда! Влажные волосы свернулись в спирали, лежали кольцами на ее плечах. Лицо – белое, светлое, с ясными глазами… Она чернила ресницы и брови, пользовалась радикально красной помадой, и оттого черты ее лица казались резкими, строгими, но теперь все стер, исправил прошедший дождь. «Это не она сошла с ума, это я спятил…» – мелькнуло в голове у Павла. То, что происходило с ней на его глазах, напоминало чудо. Если раньше он сомневался в том, что Оленька Журавлева – та самая Дезире, и чем дальше, тем сильнее укреплялся в своих сомнениях, то теперь все происходило с точностью до наоборот. Время стремительно неслось назад, и он снова видел перед собой ту, которую, казалось, потерял навсегда. И было еще одно обстоятельство: если раньше Павел не знал, любит ли он ее (он знал лишь о том, как его неудержимо тянет к этой женщине…), то теперь его чувства обрели вполне определенную форму. «Я люблю ее. Да, именно так, я люблю ее…» – Не уходи, – сказал он. – Ты должна вспомнить меня. Ну же, вспомни! – Не дождешься! – торжественно повторила она. – А еще… – Что? – с надеждой спросил он. – А еще я тебе вот что скажу – никуда я отсюда не уеду. Это ты должен уехать, если в тебе осталась хоть капля порядочности! Она вела себя и говорила как абсолютно нормальная среднестатистическая женщина – смесь пафоса и банальности… Из-за такой женщины он точно никогда бы не потерял голову раньше. Но было поздно – он любил ее. – Никуда я не уеду! – зло произнес он. – Прекра-асно! Пожалуйста, оставайся, я буду для тебя немым укором! – Ну, не таким уж и немым… – пробормотал он. В воскресенье утром все собрались за завтраком на веранде, отсутствовал только Викентий, которого задержали в городе дела. Степан Андреевич в льняном легком костюме сидел во главе стола, а рядом, по правую руку, – Павел. Далее расположились Иван с Лерой, потом Кирилл напротив Кристины, Эмма Петровна с Олей, а на противоположном конце стола – Силантьев. Мура хлопотала по хозяйству, время от времени присаживаясь к Степану Андреевичу с левой стороны. Вид у Муры был надменный и строгий, она была исключительно любезна со всеми, а вот Силантьева она отказывалась замечать, словно его здесь и не было. – Патриархальный быт… – мечтательно произнес Иван, намазывая на булочку масло. – Теперь я понимаю, в чем его прелесть! – Где это ты, дружочек мой, видишь патриархальный быт? – осклабясь, ехидно спросил Степан Андреевич. – Дядя, ну что вы… Это просто чудесно, что мы собрались здесь все вместе – три поколения, Локотковы и Острогины, Оленька, Ярослав Глебович, Мура, ваши замечательные помощники – Кирилл и Кристина… – нараспев перечислил Иван. – Кое-кто явно лишний… – вполголоса буркнула Мура. – И я даже знаю кто!.. – с той же интонацией пробормотал и Силантьев. – Кеши не хватает, – поспешно напомнила Эмма Петровна. – Но он только к обеду будет… Она всегда стремилась подчеркнуть свою близость к Степану Андреевичу. – Работа превыше всего! – ослепительно улыбнулся Кирилл. – Жаль только, что наша невеста сидит без дела… Все разом взглянули на Олю. Павел, мрачный, молчаливый, так и пожирал ее глазами. – Ты прав, Кирилл… – фальшиво улыбнулась Оля. – Пойду помогу Муре на кухне. – Я с тобой, – вышла из-за стола и Кристина. – Мура, а вы сидите, мы сами справимся. – Чай уже заварен… А пирожные достаньте из холодильника, блюдо под них уже приготовлено! – крикнула им вслед Мура. По длинному узкому коридору они прошли на кухню. – Не-на-ви-жу… – раздельно произнесла Кристина, заправляя пряди черных волос за уши. – Я его ненавижу! Ты тоже, что ли?.. – Да, я его тоже ненавижу… – пробормотала Оля, думая о Павле. – Погоди, а ты о ком?.. – О Кирилле, конечно! А ты о ком? – сразу же заинтересовалась Кристина. – Так, не важно… – Оля взяла в руки фарфоровое расписное блюдо и принялась разглядывать узор на нем. – Слушай, я все-таки кое-что раскопала… – шепотом произнесла Кристина, оглянувшись на дверь в коридор. – Помнишь, я тебе говорила… |