Онлайн книга «Солнечная богиня»
|
Появилась Эмма Петровна. Некоторое время она молча смотрела на Олю, бившуюся в истерике на руках у сына, а потом мрачно спросила: – Что за спектакль посреди ночи? – Мама, я не понимаю… – в отчаянии закричал Викентий. – Захожу к ней, а она плачет! Оля, Оля, тебе же нельзя… Немедленно прекрати! – Ты с ума сошла, – тихо произнесла Эмма Петровна. – Оля! Ты же сама врач, должна понимать, что нельзя доводить себя до такого состояния… Дать успокоительного? – Мама, зачем спрашиваешь? – закричал Викентий. – Неси! – Неси… – мрачно передразнила Эмма Петровна. – А может, в ее положении ей не всякое лекарство можно принимать! Оля попыталась ответить, но не смогла. Эмма Петровна мгновение вглядывалась в посиневшее Олино лицо, которое передергивала судорога, а потом сама закричала: – Ну вас всех к черту! Как хотите, а я сейчас «Скорую» вызову… Дальнейшее Оля помнила очень смутно. Кажется, действительно приехала «Скорая», но дорога и то, как ее, Олю, везли и как она оказалась в приемном покое, выпало из памяти. Лишь на мгновение Оля пришла в себя, когда почувствовала знакомый больничный запах, настоянный на хлорке и лекарствах, и сквозь туман общего наркоза услышала странные слова: – Кажется, девочка была… Ослепительный свет прожигал веки. Звякали стальные инструменты о дно железного лотка… Были ли в действительности эти слова или они померещились ей? Оля не знала. Чей равнодушный голос произнес – «кажется, девочка была»?.. Как человек с медицинским образованием, она знала, что на таких сроках определить пол ребенка без специальных анализов очень трудно. Но даже в забытьи Оля не могла расстаться с мыслью о Дуне-Дунечке… Викентий звонил на сотовый раз десять на дню: «Как ты?.. Что тебе передать?.. Как себя чувствуешь?..» Он очень беспокоился об Оле, но не считал произошедшее чем-то ужасным и из ряда вон выходящим. Вполне обычная неприятность, которая может случиться с каждой женщиной… И из соседок по палате тоже никто не считал подобную вещь катастрофой, тем более что на обходе лечащий врач заявил громогласно, что все прошло более-менее благополучно и что Оля в скором времени может повторить попытку стать матерью. Но Олю это мало утешало. Для нее ребенок, которого она носила, был слишком реален, слишком осязаем. «Кажется, девочка была…» На четвертый день в палату ворвалась Римма с огромной авоськой, набитой пакетами с кефиром и апельсинами. Оля не особенно любила ни то, ни другое, но Римма, видимо, считала, что именно такими должны быть больничные передачи. – Как же тебя пустили? – изумилась Оля. – Тут же никого не пускают… – Подход к персоналу надо знать, – веско произнесла Римма. – А вообще у меня тут знакомая медсестра работает – Лизка Соломатина, она в одном подъезде со мной живет. Римма села на край кровати и сурово оглядела Олю. Вид подруги в казенной ночной рубашке не очень-то ей понравился. – Бледная какая! – осуждающе произнесла она. – Даже нос заострился… Поди, и не ешь ничего?.. – Ем. – Да знаю я, чем тут кормят… Вот, витаминов тебе принесла, – проворчала Римма и с трудом запихнула свою авоську в больничную тумбочку. – Только одно хорошо – кудряшки твои остались. Оля растерянно улыбнулась и машинально попыталась пригладить волосы, которых давно не касались электрощипцы. – А я уж настроилась, что крестной стану, – вздохнула Римма. – Ну ничего, с кем не бывает! – Вот-вот, все так говорят! – усмехнулась Оля. – Только мне почему-то от этого не легче. – Брось! Мне вот Лизка сейчас по секрету рассказала, что у них тут лежит одна тетка, которая чуть ли не сорок абортов сделала. И ничего! А что, Оля… – Римма понизила голос. – Такое правда бывает? – Бывает, – равнодушно кивнула Оля. – А я хотела родить всего одного ребенка, у меня и этого не получилось… – Кстати, Журавлева, отчего это с тобой случилось? Я так понимаю, что просто так ничего не происходит?.. – с любопытством спросила Римма. – Поссорилась с Эммой Петровной, – не сразу призналась Оля. – Расстроилась, ну и… – Так это тебя Эмма Петровна довела? – гневно запыхтела Римма. – Змея она подколодная! Гадюка! – Перестань, Римка! – поморщилась Оля. – Я неправильно выразилась, мы с ней не поссорились, а так, немножко поспорили… Во всем виновата только я, только я одна – позволила себе заплакать. Да так, что не смогла остановиться. – Ничего себе! Это о чем таком вы спорили, интересно? – Ей тоже не понравилось имя, которое я выбрала для девочки… – пожала Оля плечами. – Хотя я довольно быстро согласилась с ее мнением. – Нет, ты чего-то недоговариваешь, – с азартом произнесла Римма. – Ей-богу, было что-то еще… – Она сказала, что я гонюсь за Кешиным наследством. Ну, за тем, что останется после смерти его деда… И еще, что мне нужна их дворянская фамилия. – Что-о? – вытаращила глаза Римма и вдруг захохотала во весь голос. – Тише ты! – схватила ее Оля за руки. – Выгонят же и не посмотрят, что у тебя Лизка Соломатина в подружках! – Она ку-ку, твоя Эмма Петровна! – давясь от сдерживаемого смеха, пробормотала Римма. – Ну, что из-за наследства она тебя подозревает, это ладно… Но что ты гонишься за ихней фамилией… Ой, не могу… – Да тише ты! – прошипела Оля. – Локотковы – в самом деле старинная фамилия. В каких-то там древних летописях упоминается. И еще при Петре Первом – был у него сподвижник, Денис Локотков… Мне Викентий рассказывал. – Правда? – выдавила из себя Римма, пытаясь справиться с хохотом. – Вот умора… А самая умора – это то, что ни в Эмме Петровне этой, ни в Кеше твоем – ни единой капельки крови настоящих Локотковых! – Это точно… – вздохнула Оля. – Но учти, я Кеше ничего не рассказала про этот разговор с Эммой Петровной. Я не собираюсь ссорить его с родной матерью. – Твой Кеша – маменькин сынок, вот кто! – возбужденно произнесла Римма. – Оба они хороши! – Перестань! – рассердилась Оля. – Кеша – чудо. Он не виноват в том, что слишком хороший сын. Я, знаешь ли, уже сделала для себя вывод – в будущем постараюсь как можно реже встречаться с Эммой Петровной. – Я давно поняла, что она тебя недолюбливает, – с чувством произнесла Римма. – Я вот только одного не понимаю – как же она согласилась на вашу свадьбу, а?.. – Я так думаю, ей просто некуда было деваться, – тихо произнесла Оля. – Ведь у Кеши до меня… ну, словом, у него были другие девушки. Они нравились Эмме Петровне еще меньше. Он не особенно об этом распространялся, но я поняла… Даже больше того, – понизила Оля голос. – Он ей так и сказал, когда встретил меня: или она, или ты меня, мама, больше не увидишь. |