Онлайн книга «Дверь с той стороны»
|
– Я не могу разговаривать с Комбинатором так, как с тобой, — разъяснял Умник. — У него нет таких устройств, которые можно было бы назвать мыслящими. Он — крайне сложный автомат с компьютером, ведающим только выполнением программ. Для общения со мной у Комбинатора имеется несколько стандартных ответов, и все они касаются только программ и условий их реализации. Вопросов типа «почему» или «зачем» он не воспринимает. Так что дать тебе точного ответа я не в силах. Могу только высказать свои предположения. Я полагаю, что у автомата такой степени сложности, вернее, у его компьютера — обширная память, которая фиксирует и окружающую обстановку, иначе Комбинатор не мог бы к ней приспосабливаться, а без этого стала бы невозможной реализация программ. И вот я думаю, что даже когда ты исчезаешь, сведения о тебе, имеющиеся в памяти, мешают Комбинатору исключить тебя из его диспозиции — может быть, потому, что сигнала о твоей гибели к нему не поступает. Однако, может быть, есть и какие-то совсем иные причины. – Но ведь мужчина должен быть запрограммирован! В принципе! Как ты думаешь? – Логически рассуждая, должен. Однако логика бывает всякая. Я достаточно хорошо знаю твою логику. И совсем не знаком с логикой того человека, который создавал Комбинатора и его программы. – Ты хочешь сказать, что мы этого никогда не узнаем? – Что значит — мы? Ты не узнаешь, а я, возможно, да. – Почему? Когда ты узнаешь? – Когда ты умрешь, я увижу, возникнет ли другой мужчина. – Умник, мне вовсе не хочется умирать. – Люди часто рассуждают так, что мне трудно понять их. Что значит, хочется или не хочется, если это неизбежно? Тут категория желания не играет никакой роли. – Разве вам, грибам, все равно — жить или умирать? – Тебе пришлось бы очень многое понять, прежде чем начать мыслить нашими категориями. Ты можешь пробыть на одном месте без движения хотя бы год? – Сомневаюсь. – А мы проводим всю жизнь. И живем куда дольше вашего. Многое из того, что вы постигаете или выражаете при помощи физического движения, мы осуществляем совсем иными способами, и они для тебя непостижимы. Но ведь тебя не интересую я, ты разговариваешь со мной для того, чтобы узнать что-то новое о Комбинаторе? Что тебя волнует, кроме мужчины? – Может ли созданная им женщина рожать детей? – Иными словами, развиваются ли его фикции во времени? Попытаюсь узнать. – И еще. Согласится ли он с возникновением здесь новых живых существ, которых нет в его программах, но которые и не входили, наверное, как входил я, в конечный результат реализации его программы. – Ты много думаешь о детях, Юниор. – Может быть, ты считаешь, что я слишком молод для этого? – Нет. Хорошо, что ты пока еще не слишком стар. Я выполню и это твое задание, попытаюсь установить. Однако я не стал бы надеяться только на то, что можно установить теоретически. Нужен эксперимент. – Умник! Пойми своим грибным рассудком: прежде, чем рожать ребенка, надо знать, что ему не угрожает ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. – Да, конечно. Я в этот миг упустил из виду, что вы не разбрасываете миллионы спор, как это делаем мы. У вас каждый потомок на счету. – Вот именно. – Хорошо. Я подумаю. И в следующий раз: – Умник, мне пришла в голову блестящая мысль. – Я слушаю. – Надо снять с меня матрицу. – Зачем? – Чтобы, в случае если со мной что-нибудь случится… Комбинатор мог бы восстановить меня. – Разумно. Объясни, как сделать это. – Если бы я знал! – Я тоже не знаю. – Но можешь узнать. У нас же есть все данные о Комбинаторе. О его устройстве и деятельности. Есть готовые программы. При твоей безупречной логике и работоспособности ты мог бы понять, какие данные и в какой форме ему для этого нужны, а затем — как нам эти данные получить. Потом мы занялись бы созданием нужной аппаратуры. Не думаю, что она слишком сложна для нас. – Хорошо. Задача непроста, но я займусь ею. – Спасибо. Что ты узнал о том, о чем я просил раньше? – Достоверно — почти ничего. Но с вероятностью девять из десяти — кое-что. Для того чтобы здесь могли возникать и существовать новые создания, нужно определенным образом скорректировать деятельность Комбинатора. Иначе вряд ли что-либо окажется возможным. – А как это сделать? – Если ты поручишь выяснить — я попытаюсь. – Сделай это, пожалуйста. – Юниор! – Слушаю. – Кристалл давно готов. Но до сих пор не извлечен из инкубатора и не установлен на место. Корабль все еще неисправен. – Я не собираюсь никуда лететь. – Корабль неисправен. Этого не должно быть. – Не важно. – Важно. Я не смогу работать над твоими задачами в полную силу до тех пор, пока меня будет раздражать ощущение неисправности корабля. Пойми: я чувствую его, как продолжение моего тела. Если хочешь получить ответы — установи Кристалл. – Ладно, если ты уж так сильно хочешь. – Я не могу хотеть или не хотеть. Это нужно — значит должно быть сделано. – Я сделаю. Но и после этого разговора Юниор взялся за Кристалл не сразу. Слишком уж много было всякой другой работы. Они с Зоей усердно вили свое гнездышко, а кроме того, Юниор изображал заядлого фермера, так что и впрямь можно было подумать, что копаться в земле всегда было любимым его занятием. Он подготовил еще одну площадку для Зои, для ее цветов; однако из того, что было посеяно на первой, не взошло ни единого ростка. Почему — им, несведущим в ботанике и агрономии, понять не удавалось, но они упорно продолжали работу, хотя все меньше верили в ее успех. – Юниор, — сказала Зоя однажды. — Семена так и не дают всходов; я тут раскопала несколько — они не изменились: не сгнили, но и не начали прорастать. – К сожалению, — согласился Юниор, выпрямившись и опершись на лопату. — Видимо, Комбинатор как-то подавляет их, и здесь могут существовать не настоящие, а лишь его растения. Зоя отвернулась. – Что ты? Тебя это так сильно огорчает? — встревожился он. – Не только это. Я ведь тоже — не настоящая… Я привыкла к этой мысли, потому что верю тебе во всем. Но когда-нибудь ты станешь попрекать меня этим. – Зоенька, подумай! Попрекать тебя? Да ты в миллион раз лучше всех, как ты говоришь, настоящих! Я никогда и ни в чем не смогу упрекнуть тебя. Зоя повернулась к нему. Глаза ее блестели от слез. – Здесь — конечно. Но если тут что-нибудь случится… |