Онлайн книга «Дверь с той стороны»
|
Диктовавший, верно, не был знаком с работой на диктографе, не обозначал знаков препинания и абзацев. На пленке был сплошной текст, но Истомин, повозившись, расчленил текст на фразы, расставил, порой колеблясь, запятые и острыми зигзагами обозначил абзацы. Диалог, по-видимому, был записан не с самого начала. – Мне не нравится то, что вы делаете в последнее время. – Уверяю вас – и мне тоже. – Тогда какой смысл играть с огнем? – Это встречный огонь. – Не понимаю. – Да, у вас на Анторе мало лесов. На Ливии много. Иногда лес горит. Тогда надо поджечь его в том направлении, куда идет пожар; два пожара встречаются – и съедают друг друга. – Красивая картина. Но ее смысл… – Вам не кажется, что предстоит драка? – В ней не будет виноват никто, кроме вас. – Возможно. Но сказать это – еще не значит предотвратить ее. – Я сказал еще не все. Слушайте. Я понял вас. – На этот раз это могло бы показаться неясным мне. Но успокойтесь: я вас тоже понял. – Вы – меня? – Не знаю вашего имени, но полагаю, что в состоянии с уверенностью определить профессию и задачу. – Вот как… Имя, кстати, настоящее. Как и ваше. – Приятно разговаривать с хорошо информированным человеком. – Да, я информирован. Увы! – Почему – увы? – Потому что я человек долга. И считаю, что долг следует исполнять в любых условиях. – Но это и хорошо! – Вы, видимо, не поняли меня до конца. Выполняя свой долг, я буду вынужден, как только примут наш закон, применить его к вам. Теперь поняли? – Разумеется! Но об этом я и хотел просить вас. – Это мне не совсем понятно. – Вы исполните свой долг… – Скажу откровенно: мне не хочется этого. Я считаю, что именно вы должны сейчас быть… – Несмотря на груз прошлого – так, кажется говорят у вас? – Да, груз вы несете немалый. Никак не могу понять, что побудило вас… – Вы не поверите: склонность к парадоксам. – Не понял юмора. – Какой же это юмор? Совершенно серьезно. Вы никогда не задумывались над тем, что монархия – более прогрессивная форма правления, чем демократия? Не смейтесь, вам придется согласиться со мною. Вспомните историю. Когда государства делали очередной шаг вперед? В периоды, когда к власти приходили молодые, энергичные, не отягощенные предрассудками монархи. Петр Великий, Генрих Четвертый французский, Елизавета Тюдор… Человек лет в двадцать, а то и раньше, получает абсолютную власть; вместе с ним к руководству приходят и его – пусть неофициальные – советники и соратники из числа сверстников. Они горят желанием что-то сделать – и делают. Я убедил вас? – Ну… не знаю. – При демократии к власти приходят люди, как правило, в зрелом – чтобы не сказать пожилом – возрасте. Жизнь научила их быть осторожными, и не столько желать нового, сколько хранить уже достигнутое. Первые активны, вторые инертны. А теперь попробуйте меня опровергнуть. – Вы и в самом деле так думаете? – Я же сказал: люблю парадоксы. Но в молодости я и вправду рассуждал именно так. А потом привык. – И что же? – Я считал, что из меня мог бы получиться неплохой монарх. А на молодых планетах это не так сложно. К сожалению, ненадолго. – Теперь понимаю. Но ведь молодость, кажется, позади? – Увы! Теперь моя очередь сказать – увы! Позади, и именно поэтому я приветствую ваше намерение. Потому что оно дает мне возможность уйти – и одновременно выполнить задачу. – Какую? – Загладить свою вину. Драки не будет. Ее никто не хочет, но взрывчатая смесь создана, и все ожидают, когда проскочит искра, и она загремит. И вдруг… оказывается, для вражды нет никаких оснований, напротив, все любят друг друга, все – очень милые люди, а виноват во всем лишь один человек, который и понесет наказание. Какое облегчение почувствуют люди! Какой привлекательной покажется им жизнь! Ведь сейчас, если бы не ожидание драки, мы давно впали бы в летаргию, а она перешла бы в смерть. Теперь они воскреснут: добро стимулирует жизненную активность. – Надолго ли? – Не знаю. Но альтернативы нет. Итак, вы согласны? – Вы меня убедили. Признаюсь, когда я понял, кто вы, я составил себе значительно худшее мнение о вас. – Когда поняли? Выходит, вы пустились в путь не из-за меня? Для чего же? – Вы не обидитесь, если я сейчас не скажу этого? – Это ваше право. Итак, сделайте вот что. Идемте, я покажу вам удобное место и объясню по дороге. Надо… На этом диалог кончался. Странный диалог. Истомин ощутил беспокойство. Что происходит? Этого он не мог понять. Диалог, конечно, не сочинен. Просто люди разговаривали, а случайно включенный диктограф записал. Во всяком случае, жить не становилось проще, и население «Кита» ожидали, по-видимому, новые неожиданности и разочарования. Капитан вошел в рубку связи. Было темно, рубку заполняли приглушенные голоса. В воображаемом пространстве за экраном двигались и разговаривали фигуры. Сперва Устюгу показалось, что голоса звучат в пустом помещении. Потом он разглядел Лугового. Втиснувшись в дальний от экрана угол, штурман бормотал и жестикулировал, и его бормотание сливалось с голосами героев фильма. Капитан сначала удивился, потом понял: штурман уже перевоплотился в одного из персонажей картины, говорил его словами и чувствовал его ощущениями. Капитан подошел к Луговому, взял его за плечо и сильно встряхнул. Штурман повел глазами в его сторону, но не прервал своей реплики. – Штурман! – резко сказал капитан. Луговой потряс головой и взмахнул рукой; жест относился не к Устюгу, а ко второму персонажу на экране. – На корабле плохо, штурман! Пассажиры вот-вот бросятся на нас! – И если ты не извинишься перед нею… – бормотал Луговой. – Штурман! Встать! – Нет! Я люблю ее и не позволю тебе… Капитан нагнулся и нашарил выключатель. Изображение исчезло, последнее слово штурмана повисло в тишине. В следующий миг Устюг почувствовал, что его приподнимают. Капитан брыкнул ногами, но Луговой был сильнее, и Устюг покорился. Дверь распахнулась Луговой поставил капитана на пол и захлопнул дверь перед самым его носом. В рубке снова заворковали голоса. Капитан постоял перед дверью. – Так, – негромко проговорил он. Провел ладонями по тужурке, проверяя, все ли в порядке. И медленно направился в центральный пост. А Луговой, воровато оглянувшись, переключил аппарат. Уже много дней он бился над составлением программы, чтобы заставить «Сигму» проанализировать странную передачу. Если бы это удалось… А что касается пассажиров – что же, пусть нападают. Луговой сунул руку в карман и с удовольствием нащупал теплую рукоятку флазера. Вытащил его, проверил заряд. Хватит на всех пассажиров, и еще останется. |