Онлайн книга «Фата из дождя»
|
– Да, милая моя, ты оригиналка, – невесело усмехнулся он. – Слушай, а где... где ты собиралась это сделать? В ванной, что ли? – Где я собиралась свести счеты с жизнью? Помнишь повесть Карамзина о бедной Лизе, которую бросил легкомысленный Эраст? Образец русского сентиментализма, который, кажется, изучали в старших классах... Потом кто-то из классиков написал язвительную эпиграмму на сие творение, я помню, там было что-то вроде: «Вот здесь покоится Эрастова невеста – топитесь, девушки, в пруду довольно места!» Помнишь Марьин пруд – там, за дачным поселком, где мы когда-то встречались? Валя уже успокоилась и отвечала Ване в шутливо-ироничной манере, словно теперь ей было стыдно за те давние мысли. Но Ваня неожиданно побледнел. – Что-о?.. В Марьином пруду?! Валя с удивлением посмотрела на него: – Да, а что? Конечно, там не так уж глубоко... – Нет, Валя, ты не понимаешь! – с отчаянием произнес Иван и принялся судорожно протирать свои очки. Руки у него дрожали. – Ты не понимаешь... – Что, Ванечка? – Там теперь наша дача! Именно там Филипп Аскольдович арендовал большой участок, очистил воду от ряски и грязи, улучшил ландшафт, построил нам с Марьяной дом в виде швейцарского шале, устроил купальню и все такое... – Неужели? – растерялась Валя. – Да! В журнале «Дачный дизайн» за позапрошлый год, в шестом номере, как раз есть статья с фотографиями, очень подробная... – Прости, я не знала... – Это я не знал, что живу в том месте, где ты собиралась свести счеты с жизнью. – Иван нервно засмеялся. – Черт, черт, черт... Что же теперь делать?.. – Ванечка, все в порядке – я же не утонула! – Ты не понимаешь... Как мне жить теперь там, когда я знаю... Ей вдруг стало жаль его. За что она наказывает его? Он же ни в чем не виноват, просто так жизнь сложилась... В конце концов, все давным-давно утряслось – она с Ильей, он с Марьяной, все довольны и счастливы! – Прости меня! – умоляюще произнесла она. – Я не должна была тебе ничего говорить... – Ты еще просишь у меня прощения, ты... Нет, это определенно мистика. – Взгляд его сделался обреченным. – Я предчувствовал нечто подобное... – Ванечка, ты просто мнительный. Я всегда за тобой такое замечала, – строго сказала Валя. – Нет, я не мнительный, я... Он замолчал и посмотрел на нее какими-то другими глазами – как раньше. Этого Валя и добивалась – чтобы он увидел ее прежней, чтобы хоть на миг она ощутила себя юной Валей Пироговой, у которой впереди безбрежный океан счастья, потому что рядом он, ее Ванечка. Еще один глоток счастья – последний... Чтобы успокоиться, ей не хватало именно этого последнего глотка. – Валя... – Что? – Ты не думай, я все помню, – сказал Ваня и тыльной стороной ладони нежно провел по ее щеке. – Ты права – тогда бы я не остался с тобой, если бы ты даже вздумала меня останавливать. А сейчас я жалею об этом. В моей жизни не все гладко, иногда я даже ловлю себя на мысли, что лучше бы я от тебя никуда не уходил. – Ничего, – сказала Валя, чувствуя, как щиплет в глазах – то ли от слез, то ли от свежего весеннего ветра. – Все хорошо... Все прошло. Милый Ванечка... – Илья... он... он тебя не обижает? – Ну что ты! – засмеялась Валя, уже обливаясь целым потоком слез. – Если бы не он... Она не договорила, но продолжение фразы легко можно было угадать – если бы не он, Валя не справилась бы тогда со своим горем. – Прости меня, – сказал Ваня, вытирая ей слезы. – Я дурак... – И ты меня прости... – Господи, ну а ты-то в чем виновата?! – засмеялся он и вдруг обнял ее. – Валька, как же я скучал по тебе... И он поцеловал ее. Они стояли посреди бульвара и целовались – совсем как когда-то. Была середина дня – мимо шли люди, за оградой с обеих сторон сновали машины, но они ничего не замечали. – Валя... – Что?.. Ну что?.. – Давай вернем все назад, – задыхаясь, предложил Иван. Очки у него запотели – он сорвал их с носа и принялся лихорадочно протирать. – Как это? – Давай снова встречаться. – Зачем? – растерялась она. – Затем, что мне кажется... Что ничего не прошло! – Вот именно – «кажется»! Ты так говоришь под влиянием момента... – Валя! – умоляюще сказал он и опять принялся ее целовать. – Бедная моя, милая, хорошая... Вернем все назад! Валя уже хотела согласиться, потому что совсем потеряла голову, но потом, словно облачко, проплыла в ее голове та дурацкая пословица – в одну и ту же реку нельзя войти дважды. – Ваня, нет. Я не могу предать Илью. После всего того, что он для меня сделал... Я даже говорить об этом не хочу! – Что же делать? – Ничего не надо делать, – ответила она, все больше и больше наполняясь твердой решимостью. – Мы посмотрели друг на друга еще раз – и все. Просто не надо забывать прошлое, надо помнить о том, что мы были счастливы когда-то... – Валька... Но про Марьин пруд ты ведь не придумала, да? Ты правда хотела в нем утопиться? – Господи, и зачем я тебе только сказала... Нет, Ванечка, я никогда бы этого не сделала. Все слова, слова, слова... Забудь. Ладно, иди... – А что же дальше? – Ничего. Иди... Они поцеловались на прощанье, а потом разомкнули руки. Расходились в разные стороны, то и дело оглядываясь. Потом, обернувшись в последний раз, Валя увидела Ивана внизу, далеко – в конце бульвара. Махнула рукой и пошла дальше, уже не оборачиваясь. Она рыдала в три ручья, не стесняясь прохожих. Она чувствовала себя несчастной и счастливой одновременно... На работе жажда деятельности обуяла ее. Она притащила из книгохранилища огромную стопку книг, принялась распихивать их по полкам. Потом вспомнила, что цветы на окнах не поливали с прошлой недели... – Что за рвение такое? – насмешливо спросила Наталья, увидев Валю с лейкой, усердно орошающей зимний сад. – И почему глаза красные? Плакала, что ли? – Весенняя аллергия, – пыхтя, ответила Валя. – А-а... Было еще что-то, что тоже необходимо было срочно сделать. Коваленко! Ну да, она же так и не узнала, как он себя чувствовал после того разговора с Ильей! А вдруг Илья серьезно покалечил его? В конференц-зале она нашла папку, в которой вел свои записи Истомин, и там отыскала телефон Коваленко. Герман Витальевич Коваленко – вот как полностью, оказывается, звучало его имя... – Алло, Герман Витальевич? Это вы? |