Книга Тени истины, страница 79 – Брендон Сандерсон

Для этого ведь и придумали выборы, разве нет? Иннейт получил возможность стоять у руля и отдавать приказы всем и каждому, но когда убийцам становилось скучно, они шли вовсе не к малому, который торговал рыбой на углу, чтобы дать ему по шее. Они шли к тому, кто был во главе всего. У медали две стороны, серьезно. С одной стороны, шикарные сладости в любое время суток. С другой – можно обнаружить убийцу в собственной уборной. Такова жизнь!

А этот малый, Иннейт, он прям без шуток захотел повстречаться с Железноглазым. Не убежать из города, когда точно знаешь, что за тобой охотится психопатка супералломант, способная менять облик. Он, конечно, понимал, что превратился в мишень. Когда Уэйн плелся за ним – выхватив поднос у молодой служанки, которая попыталась скрыться с недоеденными пирожками, – губернатор остановился у дверей своего кабинета.

– Мне нужно несколько минут, чтобы подумать и подготовить основные пункты речи, – заявил он Уэйну и остальным охранникам. – Вы свободны.

– Но, сэр! – воскликнула Ме-Лаан. – Вы не можете войти туда один. Мы должны вас защищать!

– А что любой из вас сумеет сделать с убийцей, который движется со скоростью молнии? Придется рискнуть и положиться на то, что констебли справятся с этой… тварью.

– Я не думаю… – начала было Ме-Лаан, но осеклась, когда Иннейт захлопнул дверь, оставив ее, Уэйна и еще двух охранников в коридоре.

Уэйн закатил глаза и прислонился к стене.

– Вы двое, – сказал он охранникам, – почему бы вам не пойти и не проследить за окном в эту комнату снаружи? А мы обоснуемся здесь.

Парни потоптались на месте с таким видом, словно были не согласны, но потом крадучись вышли из коридора.

«Интересно, – подумал Уэйн, усаживаясь на пол рядом с дверью, – не сожалеют ли они о выборе профессии? Почти все прочие губернаторские охранники уже мертвы…»

– Эй, смертные, – проговорила Ме-Лаан, взмахом руки указывая на дверь, – временами вы распоряжаетесь своими недолгими жизнями с потрясающей опрометчивостью.

– Во-во, – поддакнул Уэйн. – Скорей всего, он просто хочет устроить мне неприятности.

– Что? – изумилась Ме-Лаан. – Сделав так, чтобы его убили?

– Ну да. Этот идиот чуть раньше запретил пускать меня на свою вечеринку, а потом обманул и бросил. У него на меня зуб. Его прихлопнут, а мне потом объясняйся перед Ваксом: «Извини, дружище, виноват – позволил, чтобы твоего ручного политика разорвали напополам». И Вакс на меня как следует вызверится, хотя на самом деле я ни при чем.

Ме-Лаан села на пол возле противоположной стены и ухмыльнулась:

– С его лошадью все так и вышло?

– Ну зачем опять про это вспоминать? – пробубнил Уэйн и поерзал, устраиваясь поудобнее, потом надвинул на глаза шляпу – В тот раз я действительно не был виноват. Я был ранен и отстранился от общества.

– Это каким же образом?

– Таким, – ответил Уэйн. – Сквернословил и пил, как последний ублюдок.

Он прислонился к стене и закрыл глаза, прислушиваясь. По дому ходили слуги. Гонцы отправлялись куда-то с посланиями. Важные шишки делились мнениями в соседней комнате.

И все разговаривали. Людям всегда хотелось поговорить. Им было мало просто о чем-то подумать – нет, они должны были это разъяснить. Хотя Уэйн и сам такой. Он ведь тоже человек, в конце-то концов.

Эта убийца, эта кандра, в ней явно что-то есть от человека. Она ведь тоже говорила с Ваксом. Не смогла удержаться.

Вакс, скорее всего, ее поймает. Он не раз такое делал – про что думали, будто это невозможно. Но на тот случай, если у него вдруг не получится, Уэйн прислушивался. О людях можно было многое понять по тому, как они говорили. Разузнать их прошлое, их воспитание, их стремления – все это отражалось в словах, которые они использовали. И эта безумная кандра… рано или поздно она ошибется и употребит неверное слово. Слово, которое будет очевидным, как тип со стаканом молока посреди развеселой таверны.

Сперва Уэйн ничего не услышал, хотя обратил внимание на то, что Ме-Лаан шепчет себе под нос. Пока он прислушивался, она изменила тон голоса, сделала его глубже, хотя и оставила женским. Кандра повторяла одни и те же слова.

– Она была вторушницей, – не открывая глаз, заметил Уэйн.

– Хм?

– Твои кости, – пояснил он. – Женщина, чье тело на тебе надето сейчас. Вторушница. Из Второго октанта. Выросла на окраине.

– И откуда ты это узнал? – поинтересовалась Ме-Лаан.

– Услышал, как она выругалась, когда помогал ей, – ответил Уэйн, ощутив внезапное сожаление: женщина просто делала свою работу, пытаясь уберечь человека от убийцы.

«В каком-то смысле она все еще делает свою работу, – подумал он, приоткрыв глаз и взглянув на кандру. – По крайней мере, делают ее кости».

Если бы сам Уэйн мог выбирать, то на случай гибели в ходе попытки сделать что-то важное сам бы предпочел, чтобы его кости встали и все как следует доделали. Ржавь, да если обзавестись друзьями среди кандра, он сможет бесить Стерис еще долго после того, как отправится на тот свет.

– Так правильно? – спросила Ме-Лаан. – Второй октант, с ноткой фермера с плантаций агавы?

– Мило, – согласился Уэйн. – Растягивай концы фраз, понижай тон. Пусть в твоем голосе проявится истинный вторушнический дух.

– Так лучше?

– Как ни странно, лучше. – Уэйн выпрямился. – Ржавь меня побери, очень хорошо.

– Тен-Сун бы гордился, – чуть смутившись, заметила Ме-Лаан. – Я все еще могу изобразить трудный говор, когда требуется.

– Трудный? – чуть свысока хмыкнул Уэйн. – Это говор вторушников-то трудный?

– С ноткой фермера с плантаций агавы.

– Заурядная смесь, – отмахнулся он. – Однажды мне пришлось копировать парня, который вырос на северо-западном побережье, причем родители у него были глухие и разговаривали очень редко, а потом он поселился у террисийских фундаменталистов там же, в горах.

Ме-Лаан нахмурилась. Мимо прошла горничная со стопкой постельного белья. Кое-кто из чиновников остался на ночь – хотя сколько там той ночи! – и надо было подготовить гостевые комнаты.

– Не знаю, смогу ли я такое передать, – с нарочитой медлительностью проговорила Ме-Лаан, изображая террисийский акцент и произнося слова невнятно. – Однако задачка и впрямь забавная.

– Ха! – воскликнул Уэйн и сам перешел на террисийский акцент, который на самом деле был куда более резким, чем его изобразила Ме-Лаан. – Хорошо, но ты слишком стараешься. Оттого что его вырастили глухие родители, парень не стал тупицей. Он просто относился к миру иначе, понимаешь?

– Неплохо, – оценила Ме-Лаан.

Еще одна прошествовавшая мимо горничная одарила их сердитым взглядом: ей ведь пришлось переступать через ноги, вытянутые поперек коридора!