Онлайн книга «Очарованная мраком»
|
Я протолкалась к столу секретарши. Та уже положила трубку и теперь сосредоточенно записывала что-то, низко склонившись к столу, как все близорукие люди, отказывающиеся носить очки. – Привет! Рит, шлепнешь печать? Семен Сергеевич сказал, что… Секретарша подняла голову и глянула на меня. Я недоговорила, поперхнувшись последней фразой. Внезапно звуки вокруг стихли. В кабинете стало душно, на грудь будто положили бетонную плиту. Я задышала часто и поверхностно, по спине между лопаток побежала струйка пота. Я смотрела в лицо секретарши, не в силах отвернуться или зажмуриться. «Что это?! Я и вправду это вижу?!» У Риты не было глаз. Точнее, густо накрашенные веки и обильно намазанные синей тушью ресницы были на месте, но вместо зрачков и радужки – два ровных черных круга. Две дыры, ведущие вглубь, как непроглядные коридоры. По щекам стекали тонкие струйки крови. Невозможные, как из кошмарного сна или голливудского ужастика, глаза немигающе уставились на меня. – Ну куда шлепнуть? – сказало безглазое существо и нетерпеливым нервным жестом протянуло ко мне тонкую руку. И тут я закричала. Отшатнулась, закрыла руками лицо и завопила: – Нет! Убери! Уйди от меня! – Я выкрикивала бессвязные фразы, мычала и захлебывалась своими воплями. Кто-то подошел сзади, пытаясь успокоить, обнять за плечи, но я в испуге сбросила его руки. Существо, бывшее недавно Ритой, крутило головой, открывало и закрывало рот. Кровавые дорожки удлинялись, алые капли падали на письменный стол. Потом вдруг вернулись звуки, все заговорили разом, загудели, как сердитые пчелы в улье. Последним, что я запомнила, был вопрос декана: – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Все потемнело и пропало. «Наконец-то!» – мысль вспыхнула и исчезла вместе со всем остальным. Очнулась я все в том же деканате. Лежала на кожаном диванчике, вокруг толпились знакомые и незнакомые люди. Две женщины озабоченно перешептывались. – А я и не видела ничего, – огорченно протянула одна. – Ты далеко была-то! – возбужденно отозвалась другая. – А я прямо тут стояла, возле них, и то… Все нормально было, а эта как завопит! И бац – упала! Припадок, наверное. – Ир, с ней часто такое бывает? – Тише! – строго произнес мужской голос. – Она в себя пришла. Ира протирала мое лицо прохладным влажным платком. Рядом стояла Рита и обмахивала меня вафельным полотенцем. Глаза у нее были самые обычные, лицо расстроенное. Никакой крови, никаких дыр вместо глаз. Я убрала Иркину руку с тряпкой и медленно села. Голова не кружилась, дышалось легко и свободно. Все было как обычно, только неудобно перед людьми. Что на меня нашло? Привиделась чушь несусветная, и я такое позорище устроила… Весь институт теперь пальцем показывать станет. Ритуля каждому встречному-поперечному будет неделю пересказывать эту сцену со всеми подробностями. – Извините меня, я… Наверное, просто воздуха не хватило, голова закружилась. – Бывает! У меня у самой в духоте иногда такое случается, – неожиданно с пониманием и без словесного мусора заметила Рита. А после громко, чтобы слышал декан, и вполне в своем духе закончила: – Если бы кондиционер поставили, не было бы такого! Я давно говорю, но всем же полное па де де на мое мнение! – Пойдем, Диночка, чаю попьем у себя, – заторопилась Ира. Я встала с дивана, снова извинилась и пошла к дверям. За спиной раздался шепот Ирины: – Она же отца потеряла недавно, не отошла еще. Люди сочувственно зарокотали, и я подумала, что, может, и не стану посмешищем. Зря я на Риту и всех остальных грешу. Нормальных людей на свете больше. Ира окружила меня таким плотным кольцом внимания и заботы, что мне вскоре захотелось упасть в обморок второй раз, чтобы дать себе передышку. Я не сомневалась, что Косогорова пересказала историю в деканате всем и присовокупила свои выводы. Все кругом были со мной подчеркнуто милы и заботливы, а Семен Сергеевич в конце дня предложил, сочувственно глядя на меня: – Может вам, дорогая моя, отпуск взять? Успокоиться, отдохнуть, а? – Среди учебного года? – удивилась я. – И что такого? Порою обстоятельства складываются так, что… – Нет, Семен Сергеевич, спасибо, но не надо. Мне на работе лучше. – Как знаете, милая. Но если что, имейте в виду: я вас отпущу. Вечером опять позвонил Жан. Надо же, как странно. Я была настолько погружена в свои переживания, что почти не взволновалась. – Привет, Маню… Динуля. Как ты там? – Отлично, спасибо, – отозвалась я. Возникла пауза, которую Жан быстро заполнил: – Вот и славно! Хочешь, сходим куда-нибудь? По-дружески. – Сходим? Мы? – Почему бы и нет? Просто хочу, чтобы ты отдохнула. Развеялась. – Что-то всем сегодня хочется, чтобы я отдохнула, – пробормотала я. – Извини, что ты сказала? – Ничего, это я так. – Так пойдем? Ты согласна? – Сегодня точно нет. Надумаю, перезвоню. – Жаль. Ну как знаешь. Звони. – Спасибо, Жан. – Пожалуйста. – В его голосе слышалась улыбка. Он попрощался и повесил трубку. Что ему нужно? Почему он опять возник в моей жизни? Я никак не могла решить, нравится мне это или нет. С одной стороны, я нашла в себе силы разорвать нашу связь и не собиралась ничего начинать заново. Но с другой – мне было приятно думать, что он, возможно, сожалеет, что разрушил наши отношения. Да уж, хороши они были, эти отношения… Я вспомнила, какой жалкой, потерянной, ненужной я себя чувствовала, день за днем отдавая ему всю себя и ничего не требуя взамен. Вспомнила, как покорно таскалась за ним на вечеринки и актерские посиделки, общалась с его друзьями и подругами, выслушивала их треп, обсуждала закулисные интриги. Как пила дешевое противное вино и научилась курить (потом, расставшись с ним, бросила). Как заглядывала ему в рот, охотно соглашаясь прятаться в его тени. Как терпела его постоянные измены… Впервые я узнала о его неверности, когда вернулась из Испании, куда отец чуть не силой увез меня отдыхать. Наверное, втайне надеялся, что я выкину Жана из головы и познакомлюсь с кем-то другим. Вернувшись, я сразу полетела к Жану. Вихрем ворвалась в подъезд и приготовилась взлететь на третий этаж, как вдруг… По лестнице кто-то спускался. Мужчина и женщина. Они негромко переговаривались между собой, женщина жеманно хихикала. А мужской голос я бы узнала из миллиона. Я замерла, поставив ногу на первую ступеньку, и не могла пошевелиться. Так и стояла, пока Жан и его спутница не возникли на лестничной клетке прямо передо мной. Я смотрела на них снизу вверх и молчала. Жан обнимал за талию высокую полноватую блондинку в синем сарафане. Девица прижималась к нему полной грудью и улыбалась. Зубы у нее были крупные, как у лошади. |