Книга Рецепт страсти, страница 58 – Поппи Андерсон

— Может, мне тебя забрать? — тихо произнесла Дэйзи и отвлекла его от мыслей, которые вертелись вокруг Брук.

— Нет, я уже забронировал место в автобусе.

Услышав резкие нотки в его голосе, Дэйзи заговорила еще тише:

— А что случилось с твоей машиной?

— Ее доставят, как только она будет отремонтирована, — коротко ответил он.

Ненадолго воцарилось молчание, потом Дэйзи неуверенно произнесла:

— Позвони, пожалуйста, когда вернешься в Бостон, чтобы я не беспокоилась.

— Договорились.

Дрю закончил разговор, запрокинул голову и швырнул телефон на кровать.

Когда он сегодня утром проснулся рядом с Брук, ему никак не могла прийти в голову мысль, что чуть позже придется собирать вещи и уезжать из Санпорта. Если он и мог думать о чем-нибудь, кроме прошедшей ночи, то только о том, что он мог бы приготовить посетителям «Крэб Инн» в идеальной гармонии с Брук. И о том, что следующая ночь могла бы стать еще ярче, чем прошедшая.

Но реальность, к сожалению, оказалась иной.

Он как попало запихивал одежду в сумку и спрашивал себя, почему ему так обидно уезжать, поссорившись с Брук.

Он не провел в этом городке и двух недель. Наверное, следует радоваться, что он уезжает до того, как ему наскучила жизнь в этом захолустье. Как житель мегаполиса, он всегда думал, что в жизни провинциального местечка нет ничего хорошего, кроме спокойствия и свежего воздуха. Человек, который однажды соблазнится развлечениями и событиями большого города, должен чувствовать себя в провинции ужасно одиноким, не так ли? Но на самом деле Эндрю в Санпорте так ни разу и не ощутил одиночества. В своей эксклюзивной квартире в центре Бостона он иногда был готов на стенку лезть от этого чувства.

Застегнув сумку и заметив, как тяжело ему уходить из уютно обставленного номера, Эндрю обозвал себя идиотом.

Но кто в этом виноват?

Ему было тяжело покидать Брук.

Девушка все еще отказывалась с ним говорить, и Эндрю ничего не оставалось, как признать себя побежденным. Даже если после скандала он всей душой не хотел бы уезжать в Бостон, то теперь другого выхода для себя не видел.

В подавленном состоянии Дрю покинул комнату и зашагал по коридору. Скрип старых половиц, до сих пор казавшийся приятным и домашним, теперь действовал ему на нервы. Он расстроенно спустился по лестнице и в нерешительности остановился у выхода из «Крэб Инн». Может, стоит предпринять последнюю попытку объясниться с Брук?

Около часа назад он сообщил ей, что уезжает в Бостон. Или, лучше сказать, он проговорил это ей в спину: девушка упрямо продолжала чистить картофель, не обернувшись к нему. Это был фактически монолог.

Нет, так не годится.

Он опустил сумку на пол, сунул руки в карманы джинсов, потом вошел в ресторанный зал и направился к кухне, желудком предчувствуя дурное.

Обычно кухонная суматоха успокаивала его. Но сегодня грохот кастрюль впервые нервировал бы Дрю. Брук стояла у плиты к нему боком и, казалось, полностью сосредоточилась на приготовлении клэм-чаудера. Девушка неотрывно смотрела на суп, словно это был священный Грааль. Эндрю понял, что она давно его заметила.

Намек был отчетливо ясен: ему следует оставить ее в покое. Однако он не собирался идти у нее на поводу и бежать из ресторана, поджав хвост.

Расправив плечи, он подошел к ней, встал рядом и точно так же тихо и сосредоточенно стал наблюдать за кипящим супом из моллюсков.

Слышалось лишь бульканье различных блюд, и Дрю прервал молчание:

— Скоро мой автобус придет. Тогда ты от меня отделаешься.

Брук пробормотала себе под нос что-то невнятное, отчего ему захотелось сразу встряхнуть ее и поцеловать.

Он не представлял себе, что так будет расставаться с этой девушкой. Разочарованно вздохнул и сдержанно произнес:

— Черт побери, Брук! Ты можешь хотя бы поговорить со мной, даже если ты обиделась?

— А о чем еще разговаривать? — спросила она так заносчиво, что он сразу вспомнил об учительнице математики в школе.

Дрю взглянул на торчащие в разные стороны локоны, нахмурился, ему хотелось грязно выругаться. Брук по-прежнему не поднимала на него взгляд, и это невероятно злило Дрю.

— Почему ты так упрямишься? — выпятил он подбородок вперед. — А если бы я попросил прощения по всей форме за то, что сказал неправду о своей профессии, это помогло бы? Мы бы тогда смогли поговорить как цивилизованные люди и проститься друг с другом?

Она продолжала мешать суп, ничего не отвечая. Эндрю почувствовал, как в душе его закипает злоба.

— Брук, разве ты не понимаешь, почему я с самого начала не сказал, что…

Тут она резко развернулась и указала на него поварской ложкой:

— Ты вообще ничего не сказал, Дрю! Нет, еще хуже: ты мне умышленно соврал. Хотя мне казалось, что мы как минимум стали друзьями.

Ее яростные голубые глаза переполнились гневом, так что Дрю чуть не отступил назад.

Он неуверенно подыскивал слова:

— Ведь не так важно, кто я по профессии.

— Если это не так важно, тогда почему ты об этом умолчал?

Эндрю вынужден был признать, что это был хороший аргумент. Он вытащил руки из карманов и, защищаясь, поднял их вверх:

— Брук, я совершил ошибку. Но ты должна мне поверить, что это случилось не по злому умыслу.

Она задумчиво взглянула на него, скроила недоверчивую мину и смерила его с ног до головы. Потом расправила плечи, отложила поварскую ложку и протянула ему руку.

— Что это значит? — растерянно спросил Эндрю.

— Ты хотел проститься или нет? — холодно кивнула она ему. — Итак, до свидания, Эндрю.

Он беспомощно и в то же время сердито посмотрел сначала ей в лицо, потом на руку. Но прежде чем он успел подумать, что ему с ней делать, снаружи просигналил автобус, который должен был его доставить до ближайшей фирмы проката машин.

— Твое такси приехало, — сделала ненужное замечание Брук. — Если ты хочешь попрощаться, тебе стоит поторопиться.

Она все еще протягивала руку, но Эндрю и не думал отвечать так же холодно. Вместо этого он отбросил руку в сторону, обнял ее за плечи обеими руками, решительно прижал Брук к себе и крепко поцеловал ее. Она лишь испуганно вскрикнула.

И только когда девушка перестала отбрыкиваться и прижалась к нему, он прекратил сжимать ее. Брук дрожала, как и он сам. Его страстный поцелуй распалил ее — щеки горели, глаза сияли, при этом она дрожала всем телом — и не от злости.

Они глядели друг на друга, пока автобус не просигналил во второй раз.

Потом Эндрю отстранился и указал на суп:

— Следи, чтоб не подгорел.