Онлайн книга «Реплика»
Лира и Семьдесят Второй не смотрели друг на друга, но Лира поняла, о чем он думает. Настоящие люди совершенно не походили на персонал института. Они оказались доброжелательными и хотели помочь им, репликам! Хоть, может, в этом и крылась истинная причина их отзывчивости? Если бы они знали, кем Лира и Семьдесят Второй являются в действительности, они наверняка не стремились бы с ними общаться. Лира вообразила, как ее плоть разлагается изнутри, переполняясь прионами, и у нее к горлу подступил ком. Вероятно, скоро ее болезнь вылезет наружу и отпечатается у нее на лице. – Давайте! Чего вы стоите? Я вся вспотела на солнце. Они последовали за толстухой Шери в дом. Лира испугалась кота, который помчался по коридору прямо на нее, и отпрыгнула назад. – Ой, у тебя, часом, не аллергия на шерсть? У меня – три кошки. Табби, Тамми и Томми. Малыши из одного помета. И все как один – кошмарики ходячие. Не бойтесь, они не кусаются. Лира увидела еще двух котов, примостившихся на диване в полутемной гостиной: их глаза сверкали, как маленькие желтые луны. У Лиры не унималось сердцебиение. Она не привыкла к тому, чтобы животные бродили где им вздумается. В Хэвене подопытных экземпляров всегда держали в клетках. К счастью, вместо гостиной они прошли на кухню. Шери усадила их за деревянный стол и принесла им лимонад в высоких стаканах, с кубиками льда. Напиток был чудесным. Еще она поставила перед ними целую тарелку печенья. – А откуда вы, ребята? – поинтересовалась Шери, и Лира замерла, застигнутая врасплох. Семьдесят Второй нажал большим пальцем на сучок, торчащий сбоку стола. Шери издала кудахтающий смешок. – Ясно, – протянула она. – Тогда я попробую угадать. Эмилия помогла вам найти семью, да? Вы из «Домашнего фонда»? Лира ничего не поняла и промолчала, но Шери, похоже, приняла это за знак согласия. – Конечно же, она вас передала в семью. Вы двое совсем друг на дружку не похожи. – Шери вздохнула. – Бедная Эмилия. Вы хорошо ее знали, да? – В некотором смысле, – осторожно проговорила Лира. Медсестра Эм ни разу не ударила никого из реплик и никогда не обзывала их чертовыми отродьями. Доктор О’Доннел считала медсестру Эм хорошим человеком, который хотел сделать как лучше. Кроме того, Эм была младше многих медсестер: Лира сама слышала, как доктор О’Доннел сказала там, в кладовой: «Вы молоды. Вы не знали, что делаете. Вас никто не обвинит». – Эмили оказалась очень славной девушкой! Она много делала для людей. Я бы их всех поубивала за то, что они понаписали в газетах после ее смерти. Я была в шоке, ребята! А ведь мы с ней решили в тот выходной устроить барбекю. И она мне звонила накануне, спрашивала, что лучше приготовить – пасту или картофельный салат! Лира сообразила, что толстуха Шери не ждет от них ответа. Шери продолжала: – Как печально! Такая молодая! Тридцать четыре – тридцать пять лет! Я думаю, в этой истории замешан мужчина. А может, и не один. Имелись явные признаки. Понимаете, после того, как обнаружили ее тело, я малость погуглила. И нашла кое-что настораживающее. Разумеется, раньше я ничего не замечала. Но за неделю до смерти Эмилия раздала кое-какие свои вещи, вот в чем загвоздка! Зачем отдавать ценное имущество? Хотя я тогда предположила, что это обычная любезность с ее стороны. – Вы сказали про мужчину. В каком смысле? – спросил Семьдесят Второй, и Лира изумилась, услышав его голос. Внезапно она осознала, что он разговаривал практически лишь тогда, когда они находились наедине. Почему он так себя вел, она никак не могла взять в толк. Пожалуй, Семьдесят Второй постоянно ставил ее в тупик. Стакан Лиры опустел, но до сих пор оставался холодным, и Лира прижала его к шее. – А разве бывает по-другому? – Шери приподняла брови. – Да и трудно было не заметить парней, которые гостили у нее дома! Конечно, это случалось не часто – всего пару-тройку раз, насколько я могу судить. Все такие из себя нарядные. Как финансисты или еще кто в этом роде. Но на вид – невзрачные. Лира подумала про Агентов, которые иногда являлись инспектировать Хэвен, и по спине у нее пробежали мурашки. «Эти люди». Так их всегда называли медсестры. Шери покачала головой: – Но о вкусах не спорят, верно? Лира сообразила, о чем еще надо спросить, и наморщила лоб. – Значит, она раздала свои вещи, – сказала Лира, и вдруг ее осенило. – Она и вам что-то подарила, да? – А если медсестра Эм оставила Шери что-то важное? Может, она дала ей что-то связанное с Хэвеном и с той «прионной» работой, которой занимались в институте? Может, она вручила Шери лекарство от прионной болезни. Шери пришлось опереться о стол, чтобы встать. – Никогда не могла подыскать для них место. И выкинуть тоже рука не поднималась. Хотя она заявила, что я могу их выбросить. Правда, сперва она попросила меня, чтобы я разобрала эти штуковины и продала рамки, если захочу. Но я, естественно, ничего такого не сделала. Шери поплелась в другую комнату. Семьдесят Второй вопросительно посмотрел на Лиру, и та лишь пожала плечами. Похоже, силы оставили ее. Оказалось, что здесь, в реальном мире, нет никаких ответов – ничего нет, кроме необозримого пространства, всяких диковинных вещей, непонятных впечатлений и чужаков. Да, чужаков. Они общались с ней, поскольку и ведать не ведали, кто она такая, и возненавидели бы ее, если бы все узнали. Она – носитель прионной болезни. Одноразовая вещь. Выхода нет. И она скоро умрет. В Хэвене она не испытывала желаний. По крайней мере, она никогда не хотела чего-то особенного. Она чувствовала себя голодной, уставшей, скучающей и измученной. Она хотела дополнительную порцию еды и воды, хотела подольше поспать, мечтала избавиться от ноющей боли или погулять во дворе. Но у нее никогда не было стремлений, которые побуждали бы ее что-то сделать. Раньше она не имела столь четких намерений, воплощение которых в ее жизнь было бы не концом, а началом чего-то нового. У нее никогда не было цели. Но теперь появилась. Лира хотела понять. И это заставило ее почувствовать себя человеком, как никогда прежде. Она заслуживала большего. Она чего-то достойна. Лира изумилась, обнаружив, что держит Семьдесят Второго за руку. Она посмотрела на него, и ее опять охватило волнующее ощущение – как будто ее тело стало невесомым. Когда Шери вернулась на кухню, неся три небольшие картины в рамках, Семьдесят Второй отнял у Лиры руку. Шери положила картины на стол. – Они вообще-то не в моем вкусе, – пояснила Шери. На них были изображены детально прорисованные человеческие органы. Лира предположила, что они скопированы из какого-нибудь учебника. Она видела множество подобных рисунков в медицинских пособиях. – Я люблю моих кошек, и акварели, и картины маслом. А графика – нет, это не мое. |