Книга Михаил, Меч Господа. Книга 2. Подземный город Содома, страница 21 – Гай Юлий Орловский

Михаил ел быстро, но не потому, что голодный, еще ужин не усвоился, спросил почти враждебно:

– Ты выманивал меня своими хитростями не для того же, чтобы я вместе с тобой гонялся за демонами? Или что-то серьезнее?

Азазель ответил не сразу, делает вид, что занят бифштексом, все еще колеблется, но, как понял Михаил по его лицу, больше в выборе корректных выражений.

– Все куда сложнее, – проговорил он, – чем я тебе обрисовал. Вседозволенность и свободы людей как-то отсвечивают и на остальные миры. Ты уже видел беглецов не только из ада, но даже из Брия. Но беда в том, что тех и других становится все больше.

– Азазель!

– Хотя да, – признал Азазель, – из Брия пока единицы, но процесс пошел. А из преисподней поток нарастает. Было по капле, теперь ручеек, но превратится в реку, если не заткнем фонтан.

Михаил спросил с недоверием:

– И что, сами заткнуть не в состоянии?

Азазель развел руками:

– Здесь и без сопливых скользко, так что без тебя, конечно, обошлись бы… Однако существует один нюанс. Убивать придется не только демонов, но и людей, связанных с ними, поддерживающих их, пусть даже и не знают, что помогают демонам. А многие из таких людей занимают важные и даже ключевые посты. Здесь ты уже понял?

Михаил ощетинился, но сдержал себя, только ожег Азазеля злым взглядом:

– Вы стараетесь людей не убивать, знаю. Не из любви к людям, а из-за страха жестокого наказания сверху. Поэтому?

Азазель кивнул:

– Да, Михаил. У тебя кредит доверия наверху выше. Убил человека, значит, так надо.

– И что, мне простят?

– Спросят, – уточнил Азазель, – если убьешь слишком много.

– «Слишком» это сколько?

– Дело не в количестве, – пояснил Азазель. – Если не будет ясного и понятного мотива, то вот уже и много. Не спишешь на обязательный процент потерь среди мирного населения. Но ты рассудочен. Ты без мотива пальцем не шелохнешь. Потому до сих пор не понимаю, с чего так на Синильду запал? В общем, ты необходим, как говоришь сам же высокопарно, для борьбы со злом.

Михаил сказал зло:

– А вы, угнездившиеся среди людей демоны, сами разве не зло?

Азазель сказал неспешно:

– Давайте сперва разберемся с большим злом! С тем, что вредит людям явно и заметно. Это как при пожаре, сперва нужно загасить, а потом собирать комиссию по расследованию причин и поиска виновных.

– А сейчас уже горит?

– Полыхает, – заверил Азазель очень серьезно. – И ты очень нужен. Критически нужен и важен. Ты, если говорить высокопарно и с трибуны, наша последняя надежда.

Михаил помолчал, Азазель говорит, в самом деле, непривычно серьезно, да и выглядит усталым больше, чем полагалось бы после такой сравнительно короткой и достаточно успешной операции.

Что там было в тюрьме и как, можно только гадать, да и то не получится, для этого нужно знать возможности демонов. К тому же Азазель не демон, как остальные, а один из непокорных ангелов первого поколения. Это делает его могущественнее как многих демонов, так и ангелов, что продолжают рождаться из огненного потока под Престолом Господа.

– Ну-ну, к чему клонишь?

Азазель сказал с великой неохотой:

– Ешь быстрее. Закончим полуночный ужин, тогда все расскажу. За обеденным столом у меня мысли появляются живее… Кстати, почему он называется всегда обеденным, хотя сейчас ужинаем?

– Мы ели два часа назад, – напомнил Михаил. – А потом еще и пончики и блинчики жрал по дороге! Куда в тебя столько влезает?

Азазель посмотрел с укором:

– Правда ели?.. Или ты просто хочешь меня уморить? А то я такой рассеянный и задумчивый… Ну тогда еще разок? Не хочешь? Видишь, какие люди ограниченные! Даже съесть больше не могут… Тогда выпьем?

Михаил буркнул:

– Алкоголь туманит мозг.

– Правда? – спросил Азазель. – Да, у демонов преимущество… Или нет? Как это пить и не пьянеть? А за что деньги платил?.. В общем, Михаил, клоню к тому, как ты говоришь, что придется, хоть и очень не хочется, убить некоторое количество людей. Еще до рассвета. А это чревато. Когда люди убивают друг друга – это хорошо, все по плану Господа, это совершенствует род человеческий, но когда убиваем мы, это нарушение и вообще зло… Несправедливо, верно?.. Ладно, поднимай свою задницу, пойдем мир спасать. Пронесемся в ночи, как две большие летучие мыши вида батмен вульгарис.

– Какие мыши? – спросил Михаил. – Ты чего плетешь?

– Не хочешь мышью, – ответил Азазель, – тогда как сова. Или филин. Они все летают бесшумно, как и мыши.

Михаил поднялся, задвинул стул обратно.

– Сам говоришь, – сказал он с неудовольствием, – мир несправедлив. Так почему именно мы должны убивать этих людей?

– Потому что других не натравить, – пояснил Азазель. – Вообще-то, натравить можно достаточно легко, это же люди, но раскроются некоторые неприятные тайны, которые раскрывать нельзя, понимаешь?.. Сири, запри за нами. Никого не пускай, а если кто нападет, кричи и лягайся!.. Но если не получится, расслабься и постарайся получить удовольствие.

Сири промолчала, а Михаил спросил с подозрением:

– Замешаны демоны?

Азазель вышел на площадку, подождал, пока за Михаилом защелкивались замки и подключалась сигнализация, и только когда ткнул пальцем в старинную кнопку вызова лифта, буркнул:

– Вот-вот, они самые. А людям о демонах рядом с собой знать не положено. Потому грязную работу по защите людей от их же дурости придется проделать нам.

Михаил сказал со злостью:

– То есть мне в первую очередь? Иначе бы не провел блестящую операцию по выманиванию в этот Содом и Гоморру. Так что случилось?

Азазель ответил невеселым голосом:

– Народ уже не гнет спину ради куска хлеба, а это значит, постоянно ищет развлечений и чего-нить остренького. Кроме наркоты сейчас в тренде всяческие культы, в том числе и сатанизм…

– Ого!

Подошла кабинка лифта, гостеприимно распахнула дверцы. Азазель вдвинулся первым, взглянул на часы, скривился:

– Уже полночь, а ты знаешь, что сегодня за день? Точнее, ночь?

– Нет…

Кабинка сдвинулась с места и понеслась вниз с той скоростью, от которой у Михаила всегда холодеют внутренности.

– Шабаш, – сказал Азазель и, взглянув на непонимающего Михаила, разъяснил: – Хеллоуин!.. Отрыжка недобитого язычества. Культ плоти, черной магии, демонизма и прочей чертовщины.

Михаил нахмурился:

– Погоди, погоди… Хеллоуин вроде бы где-то осенью?

– Это Россия, – заметил Азазель покровительственно. – Ей Запад не указ. И вообще никто не указ. Хеллоуин даже на Западе впервые появился только в прошлом веке, чего уж спрашивать с России, которая перенимает все с бо-о-ольшим запозданием. К тому же на Западе григорианский календарь, а здесь юлианский… Да и вообще, умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у нас здесь собственная гордость, на буржуев смотрим свысока.