Онлайн книга «Михаил, Меч Господа. Книга 2. Подземный город Содома»
|
– Потеря веры, – ответил Азазель коротко. – В Господа? Даже со спины он видел, как поморщился Азазель. – Веры в свое дело, – ответил Азазель с неохотой. – В отличие от тебя на его долю выпало слишком много неудач. Начиная с той, когда мы спустились на гору Хермон и сошли к людям… То была вообще катастрофа всех идей и надежд. Потом были еще и еще, и так шесть тысяч лет! Ты бы вообще свихнулся. – Я бы не усомнился в мудрости Всевышнего, – возразил Михаил сурово. – Как и не усомнился в самом деле. – Хорошо, когда у тебя даже в голове сердце, – сказал Азазель, – а вот мне повезло меньше. У меня сердце тоже чаще мыслит, чем чувствует… Готов к прыжку в обитель Гамалиэля? Михаил процедил сквозь зубы: – Зря я с тобой пошел… – Выбери то, – сказал Азазель серьезно, – что я тебе предлагал. И тогда сам сможешь деформировать пространство. И нам бы помог… Михаил содрогнулся: – Ни за что! Это отвратительно. – Тогда терпи, – сказал Азазель. – Аграт… – А что… – начала говорить Аграт. Азазель крепко ухватил их обоих, прижал к себе. В следующее мгновение подошвы Михаила ударились о твердую почву. Аграт, ее крепко держит Азазель другой рукой, договорила: – …ты ему говорил? Я тоже хочу стать такой сильной, чтобы менять пространство! Она отстранилась, осмотрелась с распахнутым ртом и вытаращенными глазами. Мир прекрасно мрачный, земля покрыта золотым песком, однако вместо неба низкие и очень плотные тучи, до которых можно допрыгнуть и коснуться кончиками пальцев. С их стороны доносится легкий шорох, иногда треск, словно тяжелые льдины трутся краями. Азазель сразу пошел быстрым шагом, ни на что не обращая внимания, только отрезал с холодком: – Менять пространство – не женское дело. Аграт ринулась следом, сказала быстро: – Поменять пол, что ли? Или, как говорит твой Мишутка, это слишком отвратительно?.. А что, у него есть или будет такая возможность? Он же всего лишь человек! – Человек, – напомнил Азазель, – звучит настолько гордо, что сам Люцифер позавидует такой гордыне. Но если уж Господь наделил ею человека, то что-то дал такое для гордости, о чем даже не догадываемся? Михаил спешил за ними молча, это самое разумное, что можно сделать, когда сказать нечего, так можно сойти за умного и знающего. Азазель бросил на него взгляд, полный сочувствия и в то же время издевки. – Стоп, – сказал он и сам остановился. – Ждите здесь за этими камнями. Не высовывайтесь!.. Михаил, Аграт составит тебе компанию. Гамалиэль умеет хранить тайны, иначе бы ему не доверялись, но лучше пусть тебя не видит. – Хорошо, – ответил Михаил. – А я, – начала было Аграт, но Азазель повысил голос: – И ты, дщерь!.. Гамалиэлю достаточно просто взглянуть на обоих, чтобы узнать о вас все-все, понимаете?.. Даже то стыдное, что оба хотели бы скрыть. Ждите здесь, я быстро. Михаил раскрыл уже рот, чтобы гневно отвергнуть даже допущение, что у него может быть в прошлом что-то стыдное, да еще сказанное при женщине, пусть и дьяволице, но задержался, на всякий случай проверяя, а вдруг в самом деле что-то есть, да и ответ должен быть хлесткий, а за это время Азазель удалился достаточно далеко, чтобы кричать вслед. Аграт сказала шепотом: – Не обижайся, он всегда так… А что у тебя стыдное? Мне можешь сказать, я помогу. Хотя людям никогда не помогала, но что-то в тебе есть интересное… Глаза ее загорелись жарким любопытством, а бледное лицо порозовело. Даже губы вздулись еще больше, четче вырисовывая слегка вздутую окантовку по всей длине. – Нет у меня стыдного, – отрезал Михаил. – Ты такой скучный? – протянула она в разочаровании. – Не верю… – Да. – Все равно не поверю, – протянула она жарким шепотом. – У тебя такое сильное тело воина, вон шрамы… – О стол ударился, – буркнул он и, чуть приподнявшись, выбрал щель между камнями, начал неотрывно смотреть вслед Азазелю. – В детстве. Азазель двигается медленно и беспечно, словно в самом деле любуется природой, ага, станет Азазель любоваться, это как будто не он в свое время внушил Тургеневу, что природа – не храм, а мастерская, а человек в ней – работник… Из грота вышел высокий прекрасный ангел, молодой, чистый, какими они все были в Первый день Творения, раскинул руки в приветственном жесте и заторопился навстречу Азазелю, улыбаясь во весь рот. Михаил услышал, как он сказал чистым серебристым голосом жителя небес: – Азазель… Я часто вспоминаю тебя и всех нас… – Представляю, – ответил Азазель, – какими словами! – Ничуть, – запротестовал ангел. – Да, мы сглупили по молодости, но даже глупость наша была чистой и от всего сердца. – Мы получили за отступничество, – ответил Азазель, – но если честно, то был отеческий шлепок по жопе… Гамалиэль чисто и светло расхохотался: – Да я не в обиде! – Гамалиэль, – сказал Азазель серьезным голосом, – я примчался к тебе по важнейшему делу. – Надеюсь, не срочному? Азазель ответил со вздохом: – Увы, очень даже срочному. Гамалиэль отстранился, продолжая держать его за плечи, всмотрелся в лицо старого друга, с которым однажды бросили вызов Творцу и заявили всем, что покажут, как быстро и красиво вести людей в светлое будущее из их дикости. – Ты рисковал, – проговорил он тем же светлым и полным сочувствия голосом, – истратив на этот пробой всю мощь! Но ты не был бы всегда все просчитывающим Азазелем… И в этом случае как-то просчитал, что я возмещу… или угадал? Тогда ты счастливец, несмотря ни на что. Он опустил ладонь ему на плечо, лицо стало строгим, Азазель сказал торопливо: – Гамалиэль, мне нужно узнать… – Погоди, – прервал Гамалиэль, – Восполни силы, иначе рискуешь остаться здесь навсегда… Азазель послушно умолк. Михаил тоже затаил дыхание, представляя, как исполинская мощь сфирот вливается в Азазеля огромной полноводной рекой, переполняя силой первых дней Творения. – Райский сад все еще существует, – сказал Гамалиэль негромко, но Михаил услышал. – Это то, что ты хотел узнать? Он рядом, что и понятно, иначе бы Адам и Ева не сумели выйти из него. А оглядываясь уже на земле, все еще видели уходящий вдаль тот дивный сад и архангела Уриила… или кто там был с огненным мечом на входе. Азазель спросил быстро: – А то Древо Жизни? Гамалиэль кивнул: – Все так же цветет и плодоносит. Дерево вне времени, как и весь сад. Оба ствола цветут и дают плоды на одних и тех же ветках, что было для нас так привычно и от чего пришлось отвыкать здесь. |