Книга Муза, страница 64 – Джесси Бёртон

– Завтра мне нужно снова быть в галерее, – понизив голос, сказал Лори. – Ты поэтому позвонила?

– Нет, я этого не знала.

– У Рида появилась новая информация от одного человека, который работает в палаццо Пегги Гуггенхайм в Венеции. По всей видимости, там есть пара интересных вещей.

– Понятно.

– Так почему ты позвонила? Я думал, ты больше со мной не общаешься.

– Нет… это не так… я хочу общаться. Хочу. Я говорила с Синтией. Она сообщила мне, что ты так несчастен…

Возникла пауза.

– Да, я был несчастен.

– Значит, это уже в прошлом?

Лори снова замолчал.

– В тот раз мне не следовало так спешить, – промолвил он.

– Нет, все нормально… то есть…

– Я больше никогда не скажу тебе то, что сказал тогда.

– Понимаю.

– Если, конечно, ты сама этого не захочешь.

– По правде сказать, я не знаю, что я хочу от тебя услышать, а чего не хочу, – призналась я. – Но знаю одно: я искренне огорчилась, услышав, что ты несчастен. И я поняла, что и сама была несчастна. И тут я подумала: а может, нам стало бы немного легче, если бы мы были несчастны вместе?

На другом конце провода снова воцарилась тишина.

– Ты… приглашаешь меня на свидание, Оделль?

Я ничего не ответила – вернее, не смогла ответить.

– Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз, – продолжал Лори. – Спасибо. Дай только проверю свой ежедневник… впрочем, в этом нет надобности. Я свободен.

Приятное тепло расплылось у меня внутри, и я не смогла скрыть улыбку.

– Мне это подходит, – сказала я.

– Правда? Так где бы ты хотела встретиться?

13

Мы встретились на следующий день рано утром – так рано, как только смогли, – посередине Скелтон-сквер, прежде чем я приступила к работе, а Лори пошел на встречу с Ридом. Лори сжимал в руке бутылку шампанского.

– За твою первую публикацию, – воскликнул он, протягивая мне бутылку. – Между прочим, это винтажное вино. Извини за пыль. Стырил из дома.

– Ого, спасибо.

– Кстати… я знал о «Лондонском книжном обозрении».

– Что?

– Видишь ли, и в суррейской глуши следят за современной периодикой. Я прочитал рассказ. – Лори уставился на свои ботинки. – Он великолепен.

– Замолчи. – Я взяла бутылку, чувствуя, что у меня голова вот-вот взорвется от удовольствия. Пробежала глазами надпись на этикетке: «Вдова Клико».

– Лори, а мы можем начать все заново? – спросила я.

– Даже не знаю, возможно ли это, – ответил он со вздохом.

Я присела на скамейку, пытаясь отогнать от себя отчаяние. Я была так уверена, что Лори согласится. Он ведь здесь, рядом, правда же?

– Боюсь, что нет, – промолвила я, подняв на него глаза.

– Ты вполне могла бы стукнуть меня по голове этой бутылкой шампанского, – предложил он.

– Что?

– Чтобы выбить из моей головы воспоминания. Но тогда бы я забыл первый раз, когда услышал, как ты читаешь свои стихи. Или первый раз, когда я с тобой заговорил; те желтые резиновые перчатки. Или то, как ты морщила нос, притворяясь, что тебе нравится фильм про Бонда. Или тот случай, когда ты заткнула меня за пояс, танцуя во «Фламинго», и менеджер предложил тебе у них работать, или когда ты рассказала мне о том идиоте в обувном магазине. Или тот вечер, когда мы ели пастуший пирог и я все испортил. Все это часть того, что с нами произошло, Оделль. Наше прошлое никогда не будет идеальным. Честно говоря, я бы и не хотел, чтобы оно таким стало. Я бы снова пережил ту ужасную поездку по А3 – только ради того, чтобы опять вкусить сладость твоего голоса после столь долгой разлуки. Я бы ничего, ничего не хотел во всем этом менять. Я не хочу начинать заново, потому что тогда бы я утратил воспоминания, связанные с тобой.

Где-то с минуту я не могла произнести ни слова. Лори сел рядом со мной, и я почувствовала плотность и тепло его тела.

– Я… пугаюсь, – наконец проговорила я. – Не знаю, как еще это объяснить. Порой у меня возникает ощущение, что я потерялась, что из меня не выйдет ничего путного, что если я кому-то нравлюсь, значит, с этим человеком что-то не так.

– Но почему?

– Эх, Лори, если бы я знала… и потом, когда я тебя встретила, я рассказывала тебе такое, в чем никогда и никому не признавалась прежде. А тут вдруг ты ворвался со своим признанием в любви, и… в общем… мне показалось, что ты как будто заполняешь какую-то форму, подчиняешься заведенному порядку.

– Порядку?

– Ну, знаешь, когда люди делают или говорят что-то, потому что именно этого от них ждут.

– Но я сам решаю, что мне говорить.

– И в то же время я поняла, что мне бы не хотелось, чтобы ты этого не говорил. Я хотела, чтобы ты это сказал – но тогда, когда я действительно буду готова.

Лори засмеялся.

– Да, ты действительно писательница, не правда ли? Хорошо. Давай поступим так: каждый раз, когда я почувствую, что вот-вот скажу тебе, что влюбился в тебя, или люблю тебя, или что ты чудесная, я постараюсь подать тебе знак – предупреждение, что признание сейчас последует, – а ты, распознав этот знак, либо разрешишь, либо запретишь мне все это говорить.

– Тебя послушать, так я сумасшедшая…

– Шучу, конечно. Извини. Пусть все будет так, как ты скажешь. Я просто хочу с тобой видеться, Оделль. Ты к этому нормально относишься?

– Да, – ответила я и, поколебавшись, добавила: – Более чем нормально.

– Хорошо. С этим определились. А теперь пойдем и послушаем, что для нас приготовил достопочтенный мистер Рид.

* * *

– Доброе утро, Оделль, – сказала Квик, плавно затормозив возле моей двери.

К тому времени Лори находился у Рида уже около получаса. Вид у Квик был усталый, немного встревоженный. Целая пропасть пролегла между ее нынешним обликом и тем, как она выглядела в ту первую неделю моей работы в Скелтоне, когда подлетела к моей печатной машинке и предложила разделить с ней легкий ланч, чтобы кое-что у меня выяснить – что именно, я до сих пор так и не узнала.

– Доброе утро, Квик.

Она замерла, заметив у меня на столе бутылку шампанского.

– Откуда это у вас? – спросила она.

Я сглотнула, смущенная выражением ее лица.

– Лори принес.

Квик перевела взгляд на меня.

– Значит, вы с ним опять друзья?

– Да. Он здесь. Беседует с Ридом. По-моему, они обсуждают выставку.

– Мне это известно. Я организовала их встречу.