Книга Фрайди. Бездна, страница 121 – Роберт Хайнлайн

Он покинул помещение, в котором приземлился, и двинулся в произвольном направлении, но при этом шел с таким видом, будто прибыл сюда по делу. Любой выход для него сгодится, а уж какой-нибудь он со временем отыщет.

Так он и бродил взад-вперед по громадной кладовой, а потом нашел ворота для грузовиков с продуктами.

Когда он приблизился на тридцать футов к воротам, те закрылись и раздался сигнал тревоги. Пришлось повернуть назад.

В одном из многих коридоров под гигантским отелем он наткнулся на двух полицейских и попытался проскользнуть мимо. Один из них вытаращился на него, потом схватил за руку:

– Капитан Гилеад!

Высвободиться не удалось.

– В чем дело?

– Вы капитан Гилеад.

– А ты моя тетушка Сэди. Отпусти руку, фараон.

Полицейский пошарил в кармане свободной рукой, достал записную книжку. Гилеад заметил, что другой офицер отошел на безопасное расстояние в десять футов и нацелил на него пистолет Маркхейма.

– Капитан Гилеад, – прогудел первый офицер, – вы обвиняетесь, на основании жалобы свидетеля, в том, что воспользовались фальшивым пятиплутоновым банкнотом около тринадцати часов сегодня в аптеке на Грэнд-Конкос. Настоятельно советуем не оказывать сопротивления и помалкивать. Следуйте за нами.

Обвинение может быть основательным или безосновательным, подумал Гилеад. Он не выяснил, что за деньги лежали в подменном бумажнике. Задержание его не пугало. Микрофильма при нем нет, а в обыкновенном полицейском участке, куда его доставят, не будет ничего более зловещего, чем жуликоватые начальники и тупые дежурные сержанты. В любом случае меньшее зло по сравнению с Коротышкой и К^о.

С другой стороны, ситуацию можно считать благоприятной лишь при условии, что полиция не обнаружила раздетого служащего гостиницы, не услышала его рассказа и не начала розыск.

Второй полицейский не приблизился ни на шаг и не опустил пистолет. Это обстоятельство делало все рассуждения чисто теоретическими.

– Ладно, пойду, – согласился Гилеад и возмущенно потребовал: – Нечего мне руку выкручивать!

Они поднялись на уровень земли и вышли на улицу; по пути второй полицейский ни на секунду не опустил пистолет. Гилеад расслабился и решил ждать. У тротуара стояла полицейская машина.

– Это ни к чему, – заявил Гилеад, – я лучше прогуляюсь. Ближайшее отделение за углом. Хочу, чтобы меня зарегистрировали в моем участке.

Он ощутил ломящий зубы холод, когда в него выстрелили из «маркхейма», покачнулся и упал лицом вниз.

Спустя некоторое время он очнулся, но еще не мог координировать движения. Его вытащили из машины и повели – или правильнее сказать «понесли» – по длинному коридору. Гилеад почти пришел в себя, но в памяти был провал. Его впихнули в какую-то комнату, дверь захлопнулась. Он выпрямился и огляделся.

– Привет, дружище, – обратился к нему звучный голос. – Подсаживайся к огню.

Гилеад моргнул, неторопливо опустился на стул и глубоко вздохнул. Его сильный организм быстро восстанавливался после разряда «маркхейма». Он был почти в норме.

Комната оказалась камерой – старомодной, почти примитивной. Передняя стена и дверь – из стальных прутьев, остальные стены – бетонные. Единственный предмет мебели, длинную деревянную скамью, занимал человек, который обращался к Гилеаду, – лет пятидесяти, богатырского телосложения; на лице с тяжелыми чертами застыло проницательно-доброжелательное выражение. Он лежал на спине, подложив под голову вместо подушки руки, с непринужденностью отдыхающего зверя. Гилеад видел его раньше.

– Здравствуйте, доктор Болдуин.

Человек уселся. Бросалась в глаза предельная экономность его движений.

– Я не доктор Болдуин. То есть не доктор, хотя моя фамилия Болдуин. – Он вгляделся в Гилеада. – Но тебя знаю – слушал некоторые твои лекции.

Гилеад поднял бровь:

– Человек, появившийся в «Обществе теоретической физики» без докторской степени, выглядел бы голым, а вы присутствовали на последнем собрании.

Болдуин радостно хмыкнул:

– Все понятно. Должно быть, там был мой кузен с отцовской стороны, Хартли М. – надутый индюк. Попытаюсь оправдать свою фамилию теперь, когда я с тобой познакомился, капитан. – Он протянул громадную руку. – Грегори Болдуин, для друзей Котелок Болдуин. Новые и подержанные вертолеты и их использование – только это и роднит меня с теоретической физикой. «Котелок Болдуин, король коптеров» – возможно, тебе попадалась на глаза моя реклама.

– Теперь, когда вы об этом сказали, припоминаю.

Болдуин достал из кармана визитную карточку.

– Возьми. За знакомство со стариной Хартли – десятипроцентная скидка. Могу продать «кертисс», совсем новый, прошлого года выпуска, – семейная машина без единой царапины.

Гилеад взял карточку и снова сел.

– Не сейчас, спасибо. Необычный у вас офис, мистер Болдуин.

Тот снова хмыкнул:

– На долгом веку чего только не случается, капитан. Я же не спрашиваю, как ты здесь оказался и почему на тебе этот обезьяний костюмчик. Называй меня Котелком.

– Ладно.

Гилеад встал и подошел к двери. Напротив камеры – голая стена без окон и дверей, поблизости никого не видно. Он посвистел, потом покричал – никакого ответа.

– Чего тебе не сидится, капитан? – мягко спросил Болдуин.

Гилеад повернулся. Его сокамерник спокойно раскладывал на скамье пасьянс.

– Хочу вызвать надзирателя и потребовать адвоката.

– Не трудись понапрасну. Лучше сыграем в картишки. – Болдуин пошарил в кармане. – У меня вторая колода есть – как насчет «русского банка»?

– Нет, спасибо. Мне нужно отсюда выбраться.

Гилеад снова закричал – и опять никакого ответа.

– Да не напрягай легкие, капитан, – посоветовал Болдуин. – Они придут, когда им заблагорассудится, и ни секундой раньше. Я-то знаю. Давай сыграем, так время быстрее идет.

Болдуин, кажется, смешал обе колоды. Гилеад видел, как он тасовал карты. Это жульничество его позабавило, и он решил сыграть – поскольку очевидна была правота сокамерника.

– Если тебе «русский банк» не по нраву, – продолжал Котелок, – вот другая игра, я ее освоил в детстве. – Он сделал паузу и уставился прямо в глаза Гилеаду. – Она и поучительна, и развлекательна, и при этом достаточно проста, надо только ухватить суть. – Он начал сдавать карты. – Двумя колодами лучше играть, потому что черные масти значения не имеют. Считаются только двадцать шесть красных карт из каждой колоды, вперед идут черви. Каждая карта соответствует своему положению в колоде следующим образом: туз червей – единица, король червей – тринадцать, туз бубен – четырнадцать, и так далее. Понятно?