Книга Магистраль Вечности, страница 91 – Клиффорд Саймак

– А что такое куб? – спросил Лэнсинг.

– Я рассказал все, что знаю, – упорствовал хозяин. – Мне больше ничего не известно. А теперь я должен коснуться вопроса, который мне неловко задавать, но задать который я должен.

– И какой же? – спросил пастор.

– Это вопрос платежа. Вам следует заплатить и за еду, и за размещение. И еще я держу небольшую лавочку, где вы могли бы купить продовольствие и другие товары, прежде чем отправитесь в путь.

– У меня нет при себе денег, – сказал генерал. – Я их редко ношу с собой. Знай я заранее, что попаду сюда, я бы захватил какую-то сумму.

– У меня всего несколько купюр и пригоршня мелочи, – обратился к хозяину пастор. – Как и все служители церкви в моей стране, я очень беден.

– Я могла бы выписать чек, – вступила в разговор Мэри.

– Мне очень жаль, но я не принимаю чеки. Годится только звонкая монета, – ответил хозяин.

– Ничего не понимаю, – пожаловалась Сандра Карвер. – Монеты и чеки?

– Речь идет о деньгах, – пояснил генерал. – Вы должны знать, что такое деньги.

– Но я ничего об этом не знаю. Умоляю вас, скажите, что такое деньги?

Генерал ответил мягко:

– Это знак, бумажный или металлический, имеющий установленную ценность. Деньги используются для оплаты товаров или услуг. Вам наверняка приходилось использовать их для приобретения пищи и одежды.

– Но мы ничего не покупаем. Мы отдаем. Я отдаю свои поэмы и песни. Другие дают мне пищу и одежду, когда я в них нуждаюсь.

– Совершенно коммунистическое общество, – сказал Лэнсинг.

– Не вижу, почему вы все выглядите такими шокированными и озадаченными, – сказал Юргенс. – То, о чем говорит Сандра, единственный разумный способ организации общества.

– Это означает, как я понимаю, – прокомментировал генерал, – что и у вас обоих тоже нет денег. – Он повернулся к хозяину и произнес: – Очень жаль, приятель. Похоже, вам не повезло.

– Погодите-ка, – вмешался Лэнсинг. У хозяина он спросил: – Не случалось ли, что деньги оказывались только у одного члена группы? Деньги тех, кому принадлежит инициатива во всем этом невероятном действе?

– Иногда бывало, – ответил хозяин. – По правде говоря, почти всегда.

– Что же вы сразу не сказали?

– Ну, – пробормотал хозяин, облизывая губы, – никогда нельзя быть уверенным. И следует соблюдать осторожность.

– Следует ли заключить, мистер Лэнсинг, – сказал пастор, – что вы являетесь нашим казначеем?

– Кажется, да, – ответил Лэнсинг. – Я был озадачен случившимся. – Он вынул из кармана одну из золотых монет и кинул ее хозяину. – Чистое золото, – сказал он, хотя не знал, так ли это. – Хватит на наши расходы?

– Следовало бы заплатить еще две, – сказал хозяин. – За ужин, ночлег и будущий завтрак.

– Я думаю, мистер Лэнсинг, что он бессовестно грабит вас, – сказал пастор.

– Я тоже, – ответил Лэнсинг. – Думаю, за ваши услуги хватило бы и одной монеты. Однако из свойственной мне щедрости я готов заплатить две, но никак не больше.

– Цены так растут, и столько приходится платить слугам… – запричитал хозяин.

– Я плачу две, – повторил Лэнсинг, протягивая вторую монету, – и больше ни гроша.

– Ладно, – вздохнул хозяин, – может быть, следующая группа окажется щедрее.

– И все же это слишком много, – проворчал пастор.

Лэнсинг подкинул монету, и хозяин гостиницы ловко поймал ее пухлой рукой.

– Может быть, и много, – сказал Лэнсинг пастору, – но я не хочу, чтобы он говорил, будто мы обманули его.

Хозяин медленно поднялся.

– Когда пожелаете отойти ко сну, – сказал он, – позовите меня, я провожу вас в ваши комнаты.

После его ухода Мэри сказала:

– Что за странный метод финансировать путешествие. Вы ведь могли ничего не говорить, Эдвард, и остаться при своих деньгах.

– Но хозяин знал, что у кого-то из нас есть деньги.

– Судя по всему, кто-то нас сюда специально направил.

– Или что-то.

– Верно, или что-то. Мы, должно быть, очень нужны кому-то, раз наше пребывание здесь оплачивается.

– Но почему бы не сказать нам, чего от нас хотят?

– Мы имеем дело со странными существами.

– Мистер Лэнсинг, может, это и не наше дело, – сказал генерал, – но не поясните ли вы, как к вам попали деньги?

– Буду только рад, – ответил Лэнсинг, – но, во-первых, знает ли кто-нибудь из вас, что такое игральные автоматы?

Все слышали о них впервые.

– Ну, тогда я расскажу вам длинную историю о студенте, игральных автоматах и моем эксцентричном друге.

Он рассказывал, и все слушали его с неослабным вниманием.

– Должен сказать, – заметил генерал, когда Лэнсинг закончил, – что все это ужасно сложно.

– Все происшедшее, – ответил Лэнсинг, – походило на розыгрыш. Но мое любопытство не давало мне остановиться.

– Может, это и хорошо. Иначе мы бы оказались без гроша за душой.

– Странно, – сказала Сандра, – вы обратили внимание, каким образом нас перенесли сюда: я – благодаря музыке, вы – через посредство этих предметов, которые называете игральными автоматами?

– А меня, – сказала Мэри, – затянул, как ни невероятно это звучит, чертеж. Мой сослуживец принес его мне, попросив объяснить деталь, в которой он не мог разобраться. Он очень настаивал и даже показал пальцем, куда именно я должна смотреть. Действительно, на чертеже был изображен механизм, подобного которому я никогда раньше не видела, и, пока я пыталась в нем разобраться, он как бы поймал меня; потом я увидела лес. Меня поражает, что и Эдвард, и я попали в ловушку при посредстве другого человека: в его случае – студента, в моем – сослуживца-инженера. Не значит ли это, что сила, которая перенесла нас сюда, имеет агентов в наших мирах?

– Поначалу я подумал, – сказал Лэнсинг Мэри, – что вы и я – из одного мира, одной культуры, что наши общества очень похожи друг на друга. Но в разговоре мелькнуло понятие, которое вас озадачило. Похоже, вы не знаете, что такое коммунистическое общество.

– Термин мне известен. Я была удивлена контекстом, в котором он прозвучал, словно бы это что-то реальное, существующее на самом деле.

– В моем мире это так и есть.

– Что касается меня, – вступил в разговор пастор, – то в перенесении сюда никакой человек не принимал участия. Мне было даровано озарение. Я много лет ждал и искал его. Временами мне казалось, что я уже близок к достижению Благодати, но каждый раз она ускользала. И вот, стоя на поле с репой, я узрел видение – ярче и прекраснее, чем я смел надеяться. Я воздел руки, чтобы поклониться ему, и тут озарение стало таким величественным и сияющим, что поглотило меня.