Онлайн книга «Поклонение волхвов»
|
– Аполлоний Степаныч, скажите… Вы ведь последним в тот день видели Гогу? * * * Нет, декорации остались прежними. Тот же кабинет с зеленью на подоконнике. Тот же стол с моделью памятника космонавтам. Только совсем немного изменилось лицо Казадупова. И голос. – Последним, наверное, – отвечает Казадупов. Голос становится сухим и напряженным. Похожим на голос артиста Лаврова, когда тот, натянув искусственную лысину, играет роль вождя революции. – Понимаете… – Николай Кириллович глядит в стол. – Это не просто любопытство. Вокруг его смерти столько всяких разговоров… Его ведь в тот вечер вызывали в обком? – И что из этого? – В то утро был виден какой-то объект в небе. И Гога успел записать на магнитофон звук, а потом у него эту запись отняли. И вызвали в обком. И там были вы. – Не только я. – Но вы с ним разговаривали после этого заседания. – Да. – Улыбка окончательно исчезает с лица Казадупова. – Постояли, поболтали немного. – О чем? Если, конечно, это не секрет… – Ни о чем. Мне надо было на Завод, по делам. А он собирался к своей… Жанне. С которой вы, кажется, уже познакомились. – Да… – Николай Кириллович начинает злиться. – А о чем было то заседание? – А вот этого уже сказать не могу, заседание было закрытым. И с Георгия Алексеевича взяли подписку о неразглашении. – Он и без вашей подписки ничего уже не разгласит! – Ну, зачем же так… – Казадупов глядит на часы и поднимается с кресла. – Извиняюсь, у меня сейчас время полива растений. В руках Казадупова появляется кефирная бутылка с водой, он наклоняет ее к горшкам, раздается бульканье. – Простите… – Николай Кириллович старается говорить спокойнее. – Но я как брат хотел бы просто знать. – Орешек знаний тверд, но все же – мы не привыкли отступать… Николай Кириллович смотрит на Казадупова. – Нам расколоть его поможет, – продолжает Казадупов, поливая фикус, – киножурнал «Хочу все знать!». – Это откуда? – Ну как же… Телевизор не смотрите? – Нет. – Советский человек должен смотреть телевизор. – Зачем? – Чтобы быть в курсе… Вот, например, киножурнал есть, «Хочу все знать!». Там – заставка, мальчик на ракете прилетает: «Орешек знаний тверд…» – и молотком по ореху… Заведите себе телевизор, не нужно выделяться. А то совсем людей пугаете. Мне уже рассказывали, как вы от холодильника отказывались, в театре только об этом и говорили… Ну и что, привыкли же к холодильнику? Удобно? – Да. – И телевизор – удобно. И обязательно заведите себе комнатные растения. Стопроцентно успокаивает нервы. Вот, например, плющ. Удивительное растение. Совершенно неприхотливое, только успевай подвязывать. Все окно вам оплетет. Аккуратно ставит кефирную бутылку на пол, глядит, прищурясь, в окно: – А знаете что? Давайте продолжим этот разговор в менее официальном месте. Я иногда по пятницам, если нет аврала, езжу в бассейн. Здесь недалеко, на Космодемьянской… – А разве там есть бассейн? – Там всё есть, – понижает голос. – Всё, но не для всех. – Не знаю… Нет, наверное. У меня с собой и плавок нет, полотенца… Потом, у меня сейчас племянник живет. – Нестрашно, у меня всегда есть про запас и совершенно новые, неношеные плавки, и полотенце. И Руслан никуда не убежит, мы ненадолго туда, на часик, а потом я вас до дома подброшу. А насчет людей – не волнуйтесь, там, кроме нас двоих, сейчас никого не будет. Вы же хотели что-то еще спросить у меня… Или нет? * * * Изумрудная вода взрывается и пускает пену. Всплывает голова Казадупова, отплевывается и плывет в конец бассейна. Рядом с лесенкой, спустив ноги, сидит Николай Кириллович. На нем несколько просторные для него плавки; в воде пару раз возникало чувство, что их смывает. Он уже сделал несколько кругов и теперь ожидает, когда успокоится сердце. В глазах мерцают мухи, первое удовольствие от общения с водой прошло. Он следит за маневрами Казадупова: когда тот вылезет? Казадупов доплыл до конца, развернулся и зашумел обратно. Бассейн не очень большой, вода прозрачная, нехолодная и без привкуса хлорки. Покачиваются, как длинные бусы, дорожки. Недалеко от Николая Кирилловича плавают две дощечки из пенопласта. Одну, подплывшую близко, он отгоняет ногой. Казадупов выбрался по лесенке, накинул полотенце и плюхнулся рядом. По плитке побежали тонкие струи. Разговора пока никакого не было. По дороге снова поговорили о фестивале. Потом – невзрачное двухэтажное здание, незаметное за забором. «Это со мной!» – бросил Казадупов охранникам, небольшой спуск вниз, коридор с запахом близкой воды. Здание оказалось оздоровительным центром для областного начальства. «Не для самого высокого…» – пояснил Казадупов. Поразила одетая в кремовый кафель душевая. Николай Кириллович долго вникал в устройство душа. Сдался, позвал Казадупова, который уже шумел водой в соседней кабинке. Казадупов что-то весело повернул, нажал, в голову Николая Кирилловича ударила теплая струя. Казадупов без костюма оказался мохнат, как раскормленный пудель; натянул, прищелкнув резинкой, плавки и держался без следов официальности. – Ну что? – Казадупов болтает ногой в воде и трет спину полотенцем. – Задавайте ваши вопросы. Или, может, пивка для начала? По кружечке? Николай Кириллович, поборовшись с собой, мотает головой. – Правильно, лучше после сауны… – Казадупов пересаживается в шезлонг. – Как вы насчет сауны? – Не знаю, никогда не был. – Вот и побываете… Мы здесь с Гогой иногда бывали. Плавал он, как бог… Садитесь сюда, там холодно сидеть. Простата хуже воровства. Хотите чайку тогда? – А можно? – Николай Кириллович опускается в шезлонг. – Здесь все можно… Если осторожно… – Снимает трубку с телефона, который Николай Кириллович только теперь заметил. – Два чая! Да, чая… Нет, этого не надо. И к чаю чего-нибудь. Николай Кириллович подкладывает под спину полотенце. Усталость этих дней медленно выходит из него. Казадупов облачается в пушистый халат, еще один, такой же, белеет рядом. – Что же вы не спрашиваете? – Тенор Казадупова усиливается акустикой бассейна. – Минуточку… Поднимается, наклоняется над бассейном. Начинает шуметь вода. – Так надежнее, – снова усаживается рядом. – Соблазна подслушать меньше. А хотите, я вам скажу, почему вы молчите? Как догадку? Потому что напредставляли обо мне черт знает что! А? А теперь увидели меня с другой стороны, и почти голого… Ну, наденьте уже этот халат, что вы им так любуетесь?.. |