Книга Воссоединение, страница 73 – Эми Сильвер

Лайла шевельнулась, лениво вытянула одну руку и открыла глаза.

– Вот ты где, – улыбнулась она Джен. – А мы думали, куда ты подевалась.

– В самом деле? – спросила Джен. Она протянула руку и дотронулась до клочковатых волос Лайлы.

– Мы везде тебя искали. – Лайла частенько вела себя так спросонья, путая сны с реальностью. – Конор сказал, ты ушла в деревню за едой для вечеринки, но я сказала ему, что это было вчера.

– Конор?

– Да. Он в лесу. Мы разговаривали в лесу.

– Понятно. – Джен закусила губу и снова легла, так чтобы Лайла не заметила навернувшиеся на глаза слезы.

Они старались, насколько возможно, не сломаться в ее присутствии, но это не всегда было легко. Спутанность сознания – вот чего приходилось ожидать. Жестокие головные боли, тошнота, потеря памяти, затрудненность речи, потеря аппетита – всего этого приходилось постоянно ожидать. Джен читала соответствующую литературу. Они не знали, как долго это продлится, но опухоль была очень агрессивна. Пока что с болью Лайлы можно было справляться дома, но в конечном счете ей придется отправиться в хоспис. Они говорили об этом шепотом, так чтобы не разозлить ее.

– Не беспокойся, – сказала Лайла. Она улыбалась Джен, нежно чертя пальцем кружочки на щечке Изабель. – Он не сердится. Он рад ребенку.

– Это хорошо.

– И он подумал, что нам надо устроить вечеринку здесь, на воздухе, он подумал, что это будет лучше всего.

– Хорошая мысль, – сказала Джен.

Вечеринка должна была состояться на следующий день, вечеринка-сюрприз, в честь четырнадцатой годовщины свадьбы Эндрю и Натали. Это была идея Шарлотты и Грейс. Самое грустное, что, если бы девочки не упомянули, вряд ли кто-нибудь об этом вспомнил. Возможно, даже сами Эндрю и Нат.

Зак повез Эндрю помочь выбрать новую плитку для верхней ванной комнаты, а Шарлотта упросила мать отвезти ее аж в Ниццу, чтобы купить там одежду. Джен, Дэн и Грейс тем временем развесили украшения и установили гриль, сделали салаты и замариновали ребрышки молодого барашка. Они соорудили костер рядом с гамаком, развесили по деревьям фонарики, вынесли на лужайку коврики и диванные подушки, наладили аудиоколонки, так чтобы можно было слушать музыку.

Когда все было готово, Джен и Дэн уселись на ковриках, положив между собой Изабель, а Грейс пошла в дом, чтобы разбудить Лайлу. Впервые с тех пор, как Джен приехала, они с Дэном остались совершенно одни. Некоторое время они сидели в неловком молчании, а потом оба заговорили одновременно.

– Я не уверена, что это такая уж хорошая идея, – сказала Джен.

– Николя давал о себе знать? – спросил Дэн.

Они неловко рассмеялись, затем оба замолчали, выжидая.

– Не уверена насчет чего? – спросил наконец Дэн.

– Насчет этой вечеринки. Кажется, у Нат и Эндрю что-то не ладится. Тебе не кажется? Не очень-то правильно обрушивать на них все это.

Дэн пожал плечами.

– Не знаю. Я думал, это просто из-за Лайлы. Я не думал, что это что-то между ними.

Джен покачала головой.

– Дело не только в Лайле. В трудных обстоятельствах Эндрю и Натали опираются друг на друга. Я знаю об этом из того, что он на протяжении лет писал мне в письмах. Но они не опираются друг на друга сейчас. Или, скорее, выглядит так, что Натали пытается опереться на Эндрю, а он от нее отстраняется. Я не припомню, чтобы он был таким раньше. Он кажется совсем другим.

Дэн посмотрел на дубы, на свисающие с ветвей разноцветные фонарики.

– Поздновато отменять мероприятие, – сказал он.

Они опять замолчали. Был чудесный вечер, более прохладный, чем предыдущие, из долины дул ветерок, по небу быстро плыли рваные облака.

– Я говорила с ним перед отъездом из Оксфорда, – промолвила наконец Джен. – Я имею в виду Николя. С тех пор он не звонил.

– Мне жаль, – сказал Дэн. Он накрыл ее руку своей.

– Я не переживаю. В смысле не переживаю ради себя. Думаю, отвратительно, что он проявил так мало интереса к своей дочери, но для меня это не такой уж большой шок. Мы почти не говорили с тех пор, как я в прошлом году уехала из Парижа, и он всегда ясно давал понять, что ребенок не входит в его планы. Он предложил финансовую помощь, – сказала она с кривой усмешкой. – Но я, пожалуй, обойдусь без нее. Честно говоря, думаю, без него нам будет лучше.

– Вы справитесь, – сказал Дэн, сжимая ей руку. Это прозвучало как пустая банальность, но когда она посмотрела на него, на лице его было выражение, позволяющее предположить, что это не так.

Вечеринка прошла с успехом. Джен напрасно опасалась. Лайла была в чудесной форме, она проспала весь день и была такой веселой, забавной и шумной, как в былые времена. Она сидела в гамаке, потягивая шампанское и рассказывая истории о богатом виноделе из Барселоны, о фотографе из Парижа, в кожаном пиджаке и с мотоциклом, о том времени, когда ее арестовали в Берлине за нарушение общественного порядка в пьяном виде и дело кончилось страстным трехнедельным романом с арестовавшим ее офицером. Шарлотта и Грейс были охвачены благоговейным ужасом. Позже Джен случайно услышала, как Грейс в кухне разговаривает с Эндрю.

– Мне кажется, я хочу выучить испанский, папа, – говорила она. – Чтобы я могла жить в Барселоне.

– Хорошая мысль, – согласился Эндрю.

– И заведу себе много любовников, – прибавила она, присваивая себе подхваченный у Лайлы устаревший оборот речи.

– Черта с два.

Но он смеялся – смеялся весь вечер, Джен уже давно не видела его таким. Они с Натали окунулись в дух вечеринки, они расслабились, они держались за руки. На несколько часов они перестали проявлять внимание ко всем остальным и были нежны друг с другом.

Дэн рассказал им всем о своем провале с Клодией.

– Это было скверно с самого начала. Я запланировал всецело романтическое – и чертовски дорогое – Рождество в Париже в отеле «Ритц», которое оказалось просто отвратительным. Рождество в отеле – это уже достаточно паршиво, но когда твоя партнерша все время либо истерически рыдает, либо вопит в телефон на своего мужа – на немецком, не забывайте, не самом мелодичном из языков, – это кошмар. Тем не менее я думал, что все наладится, когда она поселится со мной в Лондоне, но стало еще хуже. Мы ссорились по поводу всего, от погоды до работы, и это было постоянно. Беспросветно. И душераздирающе. Однажды вечером я встречался в пабе с продюсером, с которым вел переговоры по работе, и вернулся домой чуть позже, чем планировал. Так она перебила всю посуду у меня в кухне. Все до единого предмета.

– Черт подери! – сказал Эндрю.

– Вот именно. Все это, весь этот абсолютный ужас длился пять недель, затем она вернулась к мужу. Сначала он не желал принимать ее обратно, велел ей проваливать, так что она имела наглость вернуться ко мне! На этот раз она выдержала дней десять.