Книга Тень, страница 55 – Евгения Полянина

– У тебя все вредно: мясо, пиво, шоколад…

– Зато мне уже двести двадцать три, а я выгляжу на двадцать восемь. Ох, черт! – выругалась Бьянка, зацепившись ногой за выступ. – Чтоб тебя!

– И в чем прикол, если ни от чего не получаешь удовольствия?

Ева наконец вскарабкалась на вершину, перевалилась через борт и упала в кабинку. Она решила отметить это очередной сигаретой, которую достала из барсетки. Бьянка медленно и с руганью вскарабкалась следом.

– Я… мать… твою… получаю… гребаное… удовольствие.

– Ага, и от чего же?

Бьянка рухнула в кабинку, та закачалась.

– Пытки и испанские сериалы, – она достала из кармана пудру, открыла и поправила макияж: – Давай же, Шерлок, покажи, что ты умеешь.

Ева начала копаться в сумке.

– Ща, ща, – бормотала она, – вот он, красавчик.

Она вытащила маленький черный бинокль и бережно огладила рукой. Заняла удобную позицию и принялась изучать местность. Бьянка уселась рядом, достала из мешка термос, протянула:

– Будешь?

– А что там?

– Зеленый чай.

Ева сморщилась. Ночные дежурства с чаем. Боже, тресни ее молнией по голове. А лучше Бьянку.

– Потом, – отозвалась она и тут же воскликнула: – Бинго! – и протянула бинокль Бьянке. – Вон та девочка выглядит идеальной жертвой. Маленькая и разноцветная, как новогодняя игрушка. Если бы я была тенью, я бы точно захотела ее прикончить. Я не тень, но уже хочу.

Бьянка приняла бинокль и, присмотревшись, чертыхнулась.

– Твою мать, это ж охотник!

Ева выхватила бинокль и недовольно сморщилась:

– А он молодой. В хорошей форме, конечно, но все-таки…

– Не он, – прервала Бьянка, – девчонка. Она охотник.

– Что? Брешешь! – Ева еще раз посмотрела, словно надеялась увидеть кого-то другого. – И что толку с этой мелкой? Ладно, – она убрала бинокль обратно и начала спускаться, – все равно нужно как-то отвлечься после вчерашнего матча. Уроды кривоногие, шлемозадые шимпанзе…

За короткую дорогу вниз Бьянка услышала больше ругательств, чем за двести двадцать три предыдущих года.

* * *

– Какая разница? – сказал Вятский. Он держал руки в карманах и делал вид, что смотрит на падающий снег.

– Ты меня отвлекаешь! – Катя вытянула шею, что в ее круглом пуховике выглядело скорее смешно, чем угрожающе. – Все время приходится смотреть, чтобы на тебя не напали.

– Я смогу отойти на безопасное расстояние, спасибо, мамочка, – съязвил Вятский, – почему ты просто не признаешь, что тебе тоже может понадобиться помощь?

Он двинулся в сторону леса, Катя, едва удерживая гнев, отправилась следом.

– Потому что на этот случай у меня есть волшебная суперсила, – всплеснула она руками, – и сотовый. А вот почему тебе не сидится в папиной квартирке? Или стало скучно после того, как все распродал?

– Справа.

– Что справа?

Щеку полоснуло, и она потеряла равновесие. На какое-то мгновение голова отключилась, а когда заработала, начала собирать факты: Катя лежит на боку, шапку зацепила еловая ветка, иголки колют левую щеку, но не так сильно, как жжет вторую.

Пахнет сосной и гнилой тряпкой. Запах гнили от тени, тень в полуметре справа. Вятский лежит рядом и морщится.

Из звеньев цепочки выстроилась картинка произошедшего: тень набросилась справа, Катя не успела увернуться, но Вятский оттолкнул.

Весь процесс осознания занял пару секунд. И когда тень набросилась снова, Катя уже собралась. Она увернулась от когтей, отползла и достала из портфеля кинжал. Тень шагнула вперед. Катя бросилась на нее, ударила в грудь и приземлилась уже на черную лужу. Когти впечатались в снег.

– Ты как? – спросила она у Вятского.

Он тяжело поднялся на ноги. Снял шапку, она ярким бордовым пятном выделялась на фоне белого снега.

– Не за что, котик, – он стряхнул снег с пальто, – можешь купить мне коктейль, когда доберемся до «Молочного пузыря».

Катя взяла немного снега и стерла засохшую на щеке кровь.

– Я бы ее заметила, если бы не была занята.

– И чем же? – он сунул руки в карманы.

– Злостью на тебя! – раздраженно выпалила Катя. Щека почти не болела. Сильнее боли была обида. Катя чуть не проиграла вшивой, взявшейся из ниоткуда тенишке, и проиграла не просто так, а перед Вятским, позволив ему спасти себя, будто она хренова принцесска.

– Ну да, мне говорили, – усмехнулся он, – я чертовски отвлекающий фактор. Так что, отметим коктейлем? «Молочный пузырь» еще работает. Успеем выпить грог. Тем более, я замерз, – добавил он и, подтверждая слова, достал руки из карманов и дыхнул на ладони.

Катя взглянула на двухэтажное здание «Молочного пузыря» – с полукруглыми окнами, с шапкой снега на сферической крыше, с белыми шторами и искусственными букетами на подоконниках. Даже сюда долетали запахи ванили и горячей выпечки.

Вятский открыл рот, чтобы что-то добавить, но так и не смог.

Что-то схватило сзади.

Катя отступила на шаг. С бдительностью что-то не в порядке – сначала тень, теперь это. За спиной Вятского стояла девушка лет двадцати. Ярко-красные волосы торчали короткими перьями. «Черт, – подумала Катя, – красный! Это все равно что не заметить гигантский светофор посреди леса».

Она отступила на шаг, стараясь оценить соперницу. Девушка-панк в драных колготках, черных шортах с шипастым ремнем, косухе и тяжелых гадах. Раз она не мерзнет в такой одежде, она либо демон, либо психопатка. К тому же держит Вятского за шею и приставляет к кадыку нож.

– Эй, здравствуй, бой-я, – усмехнулась панк. Она подняла взгляд на Катю и улыбнулась щербатой улыбкой. – Привет, охотник. Мы с тобой не знакомы, но ты встречала мою подругу. Правда, детка? – она оглянулась. – Эй, где ты там?

– Прости, прости, – сказал знакомый запыхавшийся голос с итальянским акцентом, – большие сугробы… большие каблуки… хреновы маленькие городишки.

Катя сглотнула. Бьянку она узнала сразу. Бьянка была в белой шапке, в аккуратной светло-бежевой дубленочке, в сапожках на каблуках и солнечных очках, которые прятали ее демонические глаза. Для образа не хватало только муфты.

Девушка-панк недовольно сморщилась.

– Да потому что надо быть полной идиоткой, чтобы пойти на дело в этом! – выпалила она, кивая на сапоги. – Боюсь даже спрашивать, как ты карабкалась на чертово колесо.

Бьянка пожала плечами.

– Карабкаться проще, чем ходить, – она сняла очки и оглядела сначала Катю, потом Вятского.

– Как же я ждала этой встречи! Если бы знала, что Ева найдет вас уже сегодня, выбрала бы что-то понаряднее, – она немного подумала и добавила: – И взяла бы бензопилу.