Онлайн книга «Абель-Фишер»
|
— Смотря какие. — Мне непонятно, почему столько таинственности вокруг двух первых загранкомандировок Вильяма Генриховича. — Он уже был на нелегальном положении. — Но это же в начале или середине 1930-х! Или даже в 1920-х! — Это не потому, что нашей Службе так хочется. Мы можем и сказать, но в тех странах, где он бывал, — поднимут архивы. Так иногда случается даже с давними делами. Потом выходят на нас, и начинается. Бьет по нашим товарищам, которые еще там. — Непонятно, зачем было брать с собой дочку — совсем ребенка. — Во-первых, родительские чувства. Во-вторых, ребенок — большое подспорье. Дети оказывают помощь, о которой они сами понятия не имеют. Вдруг что-то надо, и ребенок — это очень хороший предлог кого-то отвлечь или, наоборот, завлечь. Или что-то провезти. — А из-за чего прервали вторую длительную командировку? — Только не из-за каких-то неудач. В Москве сразу последовало повышение по службе. О причинах отзыва сведений в нашем архиве нет. Тотчас по возвращении Фишеру было присвоено звание лейтенанта госбезопасности. — Иван Иванович, легко догадываюсь, что у вас в отделе сложнейший отбор людей, бесконечные проверки. Но как же тогда в разведчики попадают такие, как Рейно Хейханен? Ведь выдал Абеля; по существу, он — алкаш-неудачник. Не верю, что запил ваш майор только в Штатах… — Тем не менее похоже, что только в Штатах. Могло случиться такое при постоянном нервном напряжении. Особенно, когда неудачно складывается и не идет задание, которое предстоит выполнить. А у Вика не шло. Нервы, транс… Ну что здесь, кажется, такого: провести тайниковую операцию? Но это же требует определенного напряжения, на каком бы положении ты ни находился. А если на нелегальном, то напряжение колоссальное. Прежде чем выйти на операцию, человек все время проверяется, есть наблюдение или нет. Это же надо пережить. И какая ответственность! Ведь можно просто потерять информацию, как Вик потерял однажды полую монету с тайником, которую потом случайно нашел какой-то мальчишка, и она стала еще одним свидетельством против нас. Малейшая оплошность — и провал не только твой. Любая операция наносит разведчику большой моральный и, я бы сказал, физический ущерб. Когда Вильяма Генриховича арестовали, ему исполнилось уже 54. Тут тоже бывают срывы. А у Хейханена они пошли-поехали один за другим. Денег из-за выпивок не хватало, начались скандалы в семье. Человек, скажем так, был морально не готов к выполнению задачи. — Почему же тогда за все эти неудачи Хейханену было присвоено звание подполковника? — Искали способ, как его вывезти, хотели успокоить. Обычная практика. — Но вскоре Вика успокоили навеки. Он погиб года через четыре после суда над Абелем. Смерть странная: непонятная автокатастрофа. Это случайно не вы? — Нет. Может быть, американцы сами решили избавиться от такой ноши? Они его всего высосали, а человека пьющего надо содержать, кормить. Скорее всего, это сделали их спецслужбы — в то время они подобное практиковали. — А сейчас нравы более гуманные? — Черт его знает… Там все-таки законы суровые — обычно не церемонятся. — Иван Иванович, но и вы, мне почему-то кажется, тоже не очень церемонитесь. Чем их угрозы, подкупы отличаются от отечественных? — Такие методы, возможно, использовались контрразведкой. Не знаю… Работала она менее деликатно. У нее, действующей в собственной стране, свои подходы. Не путайте две службы — во внешней разведке запрещены шантаж, спаивание, у нас это наказуемо. Всегда — или почти всегда — только убеждения! — И вы не платили за поставленную информацию? — Многие, кстати, ничего не брали. Например, группа «Волонтеры» принципиально работала без всякого вознаграждения. Вообще, подавляющее большинство сотрудничало с нами по идеологическим соображениям. — Сегодня идеологии нет. Остались ли источники? — Они есть. А тогда были сильные цели и некоторые такие источники, что сами могли бы полностью содержать нашу разведку. — И на чем же строились отношения? — Главное — на личной симпатии. Это первая завязка. На общности взглядов. Иногда со своими помощниками бывает очень жалко расставаться, до слез обидно, и им тоже. Привязываешься. — Но на Западе народец порациональнее нашего. — Не весь. Зависит от национальности. Многие на прощание говорят: будем работать, если снова приедешь ты. Здесь действует и личное обаяние. — Знание языков тоже кое-что значит? — Языком надо владеть очень хорошо. Первое, что отталкивает, — это корявость, паршивая грамматика. Ну, не отталкивает, а сдерживает общение. Второе: проявлять высокомерие недопустимо. Третье: надо искренне уделять внимание. — А подкуп — это уже четвертое? — Какой подкуп? Оплата. А почему нет? Сделал дело — пожалуйста, плати. Некоторые знают мало, располагают сведениями только на данный момент. Если разовая информация, то и оплата разовая. — Даже так? — Бывают иногда такие случаи. — Но обычно какими-то важными сведениями располагают, как я понимаю, люди, сидящие где-то наверху? — Не всегда. Информация ведь может даваться не постоянно или раз в жизни. — А уж если она последовала, то за первым разом идет и второй? — Отнюдь нет. — Вы же нажимаете, прихватываете… — Не наш метод. К тому же — обоюдоострый. Что значит прихватить? Сначала ты его, а потом он тебя. И подстава тут может быть. Так часто случается. Подкидывают тебе фиктивный источник. — Затраты у нелегалов, должно быть, немалые? — Затраты эти сильно преувеличены. Каждый выезжающий, как и везде, имеет средства на свою зарплату. Знает точно: получаю столько-то. И тратит свои деньги на еду, одежду. Хочет — экономит. Не хочет — не экономит. Это личное дело. Есть и другие средства — только на работу. Абель и в этом отношении был образцом. Отчитывался точнейше. — Интересно было бы посмотреть, какая тут может быть отчетность. — Финансовая. Строжайшая. У него все было до копейки, если в этом случае позволительно так сказать, рассчитано. В оперативные средства никогда не залезал. — А родным такого человека, от дома оторванного, помогаете? — Полагается. И медицинское обслуживание, и отдых. Жена Вильяма Генриховича все четырнадцать лет получала его зарплату. — Иван Иванович, в документах, вашими коллегами предоставленных, наткнулся на любопытные сведения. Нелегально работая в США, Абель побывал в отпуске и задержался дома чуть не на полгода. Как такое возможно? — Ну, иногда во время операции мы выводим нелегалов в отпуск… — Каким образом? Разве можно взять и извлечь человека из жизни на долгий срок? |