Книга День исполнения желаний, страница 16 – Елена Усачева

– Ага, – хихикнула Ходыкина. – Удобрения подкладывать и сухие листья обрезать. Дура! Внимание проявлять!

– Спрашивать его о погоде, что ли, и хорошо ли он сегодня спал? – проявила Таня глубину своих познаний в этой области.

– Для начала можно и это, а потом и до других тем доберетесь, – заверила ее Даша.

Таня снова посмотрела на согнутую тощую спину Терещенко и вздохнула – работы впереди предстояло много. Но ради цветов она готова была рискнуть.

Как узнать пристрастия парня? Проследить за ним и выяснить, что он делает с бо?льшей охотой. Других способов пока не придумали. Ведь что Таня знала про Терещенко? Ничего. Ни кто его родители, ни чем он увлекается (если вообще такой человек способен был чем-то увлечься), ни какие книжки он любит, прочитал он хотя бы «Мефодия Буслаева» или на худой конец «Гарри Поттера»?

Уже через два дня слежки Таня знала о Терещенко все. Куда ходит, чем занимается, даже что любит и не любит есть. Оказалось, что булкам с сосиской он предпочитает какао с джемом, вместо каши ест хлеб с маслом, а в чай кладет три ложки сахара. Когда читает книжку, в задумчивости закручивает нижнюю кромку листа, а когда перелистывает страницы, то поддевает верхний уголок. Оттопыренные уши его самого страшно смущают, и иногда на переменах он бегает в туалет и там, стоя перед зеркалом, старательно прижимает свои «локаторы» к голове. После чего весь следующий урок он сидит красный, как помидор, а уши его при этом горят ярче, чем светофор на перекрестке. Прежде чем сдать листочек с самостоятельной или контрольной, он долго мусолит уголок работы, отщипывая от нее по крупинке – его ответы в стопке легко угадываются. В обложке дневника он хранит старые, затертые наклейки с Человеком-пауком. После уроков он долго слоняется по школе, зависая то в компьютерном классе, то в спортзале, а то и поднимаясь на пятый этаж, в актовый зал, где уже какой день готовится новогоднее действо для всей их параллели. Ходит Терещенко в темно-серой куртке с таким мохнатым мехом на капюшоне, что из-под него не видно лица. Когда идет по улице, то руки обычно держит в карманах. На уроках сидит, сильно пригнувшись к парте, отчего кажется еще более сутулым. По школе ходит согнувшись, как будто постоянно ожидает удара сзади.

Терещенко в конце концов почувствовал, что за ним следят. А когда понял, что это Таня, совсем покой потерял. Теперь на уроках он сидел вполоборота, чтобы не подставлять пристальному взгляду одноклассницы спину. Прежде чем войти в столовую, сначала оглядывался, даже принюхивался и только потом вбегал внутрь. При этом он старательно за метр обходил вернувшийся на свое место цветок хельксины, а полученную порцию еды сперва долго изучал, тыкая в нее вилкой, и лишь потом ел. Он отказывался от булок и подозрительных каш, перейдя на запакованные джемы и надежный хлеб с маслом. Он уже собрался отловить Таню где-нибудь под лестницей и высказать ей все, что он о ней думает, но сделать это ему помешал один странный случай.

Собрав почти все сведения о Терещенко, Таня отважилась на самую крайнюю меру – она решила сходить на репетицию. Ведь Терещенко там появляется!..

Идти не хотелось страшно. Спросить у вэшек, что у них там происходит, Таня не догадалась, а потому в решающий день какое-то время шаталась по четвертому этажу, набираясь храбрости. Но чем больше она вышагивала по пустому коридору, тем страшнее ей становилось. Почему-то представлялась жуткая картинка из фильма ужасов с ведьмами и восставшими мертвецами, прыгающими вокруг бурлящего котла.

Она до того себя накрутила, что почувствовала слабость в ногах. Ну вот, не хватало ей еще грохнуться прямо на пороге!

Дверь со стороны зрительного зала оказалась запертой, поэтому Тане пришлось обойти по четвертому этажу и снова подняться на пятый. За кулисами было темно. Таня запуталась в занавесе, под ногой что-то хрустнуло.

– Стой! – услышала она рядом. – Не шевелись!

Говорил режиссер. Только голос у него был не мягкий и доверительный, а жесткий и уверенный.

– Замри! Так… Хорошо! – Режиссер словно видел Танину растерянность, ее желание немедленно дать деру. – Вот… Замечательно. А теперь – лицо.

Таня мгновенно вспотела, пытаясь представить, что же хотят сделать с ее лицом.

– Серьезней лицо! Руки согни!

Таня попыталась согнуть руки, не удержалась, повалилась на пол и, увлекая за собой половину кулис, выкатилась к краю сцены. Здесь на лавочках сидел почти весь класс «В» и изумленно смотрел на Таню.

– А вот и наша Снежная королева, – всплеснул руками режиссер, отходя от мальчишки, устроившегося на невероятно высоком стуле. – А это будет твой Кай. – Он кивнул в сторону мальчишки. – Он уже умеет «замерзать». Ну-ка, Кай, замерзни!

Ерзающий перед этим на стуле мальчишка замер, уперев руки в бока и насупив брови. Таня потерла ушибленный бок и мысленно обругала себя последними словами. Где были ее мозги, когда она из себя статую в шторе изображала?

Заметив, что Таня недобро поглядывает вокруг, режиссер захлопал в ладоши.

– Так! Ладно! Перерыв. – Он поднял глаза вверх, что-то подсчитывая. – Жду вас через десять минут.

Вэшки радостно загалдели, разбегаясь по залу. На ком-то из них уже были костюмы – тяжелые серые балахоны, высокие цилиндры, смешные панталоны. В углу сцены было свалено с десяток игрушек, около них возились девчонки.

– Хорошо, что ты пришла. – Режиссер улыбнулся знакомой добродушной улыбкой. – Честно говоря, я никого никогда так не уговаривал, как тебя.

Таня хотела сказать, что она не к нему пришла и не на репетицию, что она выслеживает таким образом одного человека, но произнести все это не успела.

Старик наклонился к ней, протягивая руку. Она подняла свою руку в ответ, думая, что он хочет ей помочь. В ладонь ей легло что-то холодное и твердое. От неожиданности Таня вскрикнула.

– Что это? – Ноги спружинили, рывком поднимая ее с пола.

– Это будет твоя волшебная палочка, – захихикал старик. – Включи ее.

Из железной ручки торчала белая резиновая кнопка, Таня на нее нажала. По тросточке побежали разноцветные огоньки.

– Это же обыкновенная игрушка, – прошептала она, чувствуя, как на нее всей тяжестью наваливается обида вселенских масштабов – заманили, посмеялись да еще игрушки всякие подсовывают. Совсем совести нет!

– Ну, ну, ну, – продолжал ласково улыбаться режиссер. – В умелых руках любой предмет может стать волшебным. Ну-ка, пожелай что-нибудь!

Таня махнула палкой, собираясь пожелать что-нибудь необычайное – дождь прямо тут, в зале, или мгновенное цветение кактусов по всей школе. Четко сформулировать желание она не успела, потому что воздух дрогнул от внезапных звуков тяжелого рока.

– Санька, уши откручу! – крикнул за кулисы режиссер, и музыка замолчала. – Ну что же, для начала нормально. – И старик прошел по сцене, довольно потирая руки.

Не в силах вынести все это, Таня опустилась на лавку. Она никак не могла прийти в себя – помимо кактусов и дождя у нее действительно была мысль о музыке.