Книга Ветер. Ножницы. Бумага, страница 77 – Нелли Мартова

– Да? Не хотели? Тогда почему вы дали мне ту открытку, с каруселью? – Инга уперла руки в бока, ей захотелось влезть на табуретку, чтобы тоже нависнуть над теткой.

– Да как раз на тот случай, если ты окажешься такой вот идиоткой! Карусель, между прочим, – твой единственный спасательный круг!

– И в чем же заключается его спасательность?

– Раз такая умная и во всем разобралась, сама и подумай.

Они орали друг на друга в полный голос. Кошки в ужасе разбежались по углам. Посуда в буфете слегка дребезжала, когда раздавался звонкий голосок Инги, и замолкала в ответ на хрипловатое контральто тетки.

– Ах так! Или вы мне сейчас же все объясняете, или я все равно найду Магрина и подпишу с ним договор. Или я найду тот альбом, где мои родители сейчас хранители, и тоже провалюсь в этот чертов Меркабур, и мама вам спасибо не скажет! И пусть вас совесть мучает до конца жизни! Мало того что из-за вас один человек до скончания веков торчит один-одинешенек в открытке, я тоже пропаду!

– Ты какого хрена мне указываешь, что делать, деточка?! Возьми-ка себя в руки и сядь. Быстро села! – скомандовала тетка таким тоном, что Инга оторопела и опустилась на табуретку.

– На, – тетка звякнула чашкой с блюдцем. – Успокойся и выпей чаю.

Она тоже уселась и с шумом отхлебнула.

– Ты думаешь, твоя старая тетка – совсем дура? – продолжила Марта уже другим, ворчливым тоном.

Тетка обычно вскипала как вулкан, но, извергнув поток лавы, тут же остывала.

– Чтобы ты знала, деточка, с тех пор как пропала Роза, я не сделала ни одной открытки. Как ты думаешь, почему я так рано ушла на пенсию, почему живу в своей берлоге и света белого не вижу?

Инга не знала, что ответить.

– Мои вдохновлялки были лучшими в этом городе, – продолжала тетка. – Настоящим-то гримером я стала уже потом, когда Роза пропала. А до этого только числилась формально. Помнишь афиши у меня дома? Ни один, веришь, ни один спектакль, – она подняла вверх указательный палец, – не обходился без моих открыток. Режиссер, сценарист, художник, композитор – они все пользовались моими услугами. Не зря же наши спектакли гремели по всей стране, затмевали порой даже театр на Таганке. Знала бы ты, деточка, как они все валялись у меня в ногах, как умоляли сделать еще хотя бы одну крохотную открыточку. Но я решила: нет, не желаю иметь ничего с общего с этим Меркабуром, который унес у меня мою дорогую Розу. Поклялась себе: пальцем ни прикоснусь ни к одной открытке, ни к чужой, ни к собственной.

– Неужели вы не пытались найти Розу?

Марта откусила сухарь и пробурчала с забитым ртом:

– Не стоит вся эта скрапбукерская чепуха выеденного яйца. Поверь мне, можно прекрасно и припеваючи жить без всяких меркабуров. А Надя все равно уже слишком давно там, – она махнула рукой. – Ничего не получится.

– Не верю! У меня получится, вот увидите. Только помогите мне найти Магрина, а дальше я сама разберусь.

– А вот с Магриным, – тетка снова стукнула кулаком по столу. – Я тебе вообще запрещаю общаться! На пушечный выстрел к нему не подходи, понятно? И думать забудь про договор! Ничего хуже и придумать нельзя.

– Но почему? Что в нем такого, в этом договоре?

– Лучше вообще ничего не знать про скрап, чем сидеть на контракте. Слава богу, я в свое время отказалась, а если бы нет?

Инга встала, отвернулась к окну. Ерунда какая-то… Почему мама не хотела, чтобы Инга стала скрапбукером? Зачем прятала от нее такую большую, волшебную, необычную часть своей жизни? Что страшного может быть в каком-то там контракте? Да ради папы с мамой она готова хоть десять лет бесплатно на Магрина работать, только бы они вернулись, были сейчас рядом. И в кухне витал бы снова блинный тяжелый дым, мама наливала душистый чай с травками, и отец рассказывал бы со смехом, какие новые слэнговые итальянские словечки он откопал за последнее время.

Инга смотрела на улицу, в глазах ее застыли невыплаканные слезинки. Экскаватор успел продвинуться на несколько метров, теперь он грохотал совсем близко. Ржавая труба, родная до колик в животе, доживала под окном последние дни. А когда ее закопают, ничего уже не будет таким, как прежде. Болезненный спазм подступил к горлу. Она смахнула слезу и вдруг уловила в себе что-то новое. Глубоко в животе поселилось тепло, и родилась вдруг странная уверенность, что, даже если весь дом вместе с трубой закопают под землю, это внутреннее тепло останется. Как будто Инга открыла в себе неизменную, постоянную часть, и, опираясь на нее, как на единственную твердую точку на всей земле, можно свернуть горы. Она обернулась.

Тетка украдкой посматривала на открытку с золотыми часами, брошенную у края стола.

– Возьмите ее, пожалуйста. Она бы этого хотела. Просто чтобы вы подержали ее в руках.

– Роза… какая она теперь? – спросила тетка, немного помолчав.

– Такая же. Там, у нее в открытке, высоченная башня, а сверху можно разглядеть только оранжевые облака, целое поле золотых облаков, то ли рассвет, то ли закат. И Роза в белом воздушном платье…

– Как это на нее похоже, – фыркнула Марта. – Сентиментальная дурочка. И зачем только она это сделала?

– Тетя Марта, а что будет, если я порву открытку? – Инга взяла карточку, голос ее дрогнул.

Марта замигала, уставилась на ее руки.

– Почему мама не хотела, чтобы я стала скрапбукером?

– Потому что не хотела, чтобы ты пережила то, что пришлось пережить ей.

– Что именно?

– Выбор. Слишком много соблазнов… и слишком большая ответственность.

– Вы знаете, почему они пропали?

– Хотела бы я знать… Не могу себе представить, что могло случиться. Но если она пошла на это сознательно, да еще и мужа с собой прихватила, то у нее должны были быть веские причины. Черт его знает! – почесала в затылке Марта. – Здесь что-то нечисто.

– Неужели вы не хотите разобраться в этой истории?

– Не хочу. – Тетя поджала губы. – Как бы там ни было, Надежда понимала, что делает. Уж я-то ее знаю. И меньше всего она хотела, чтобы ты в это ввязалась.

– Где мне найти Магрина?

Инга подняла открытку, взялась обеими руками посередине, начала ее надрывать.

– Ты сделала хотя бы одну открытку? У тебя получилось? – спросила Марта. – Твой вчерашний бал-маскарад показался мне подозрительным. Я что-то почувствовала… неужели ты сделала открытку?

– Да, – с гордостью ответила Инга, по животу разливалось живительное тепло. – Я скрапбукер, я настоящий скрапбукер. Даже если мама не хотела…

– Чудесненько, вот так чудесненько, – раздался из коридора бодрый голос. – Именно это я и хотел услышать!

Кристофоро Коломбо! Она так увлеклась разговором с Мартой, что совершенно забыла о Тараканище.