Книга Екатерина Арагонская. Истинная королева, страница 135 – Элисон Уэйр

Екатерина вздохнула:

– Я наверняка знала бы об этом. У Марии Кэри сложилась особая репутация, это известно, но я не могу поверить, что между ней и королем существовала связь. А если ваши доносители ошибаются, ссылкой на это мнимое препятствие к браку я выставлю себя на посмешище в Риме.

– Позвольте мне найти для вас доказательства, ваше высочество.

Екатерина грустно улыбнулась:

– Тот факт, что вы предлагаете сделать это, подтверждает мои подозрения. Ваши сведения ненадежны. Нет, мессир Шапуи, не нужно углубляться в эту историю. Я приказываю. Я все еще живу надеждой на то, что мой супруг в конце концов опомнится.

В глазах Шапуи промелькнуло выражение сочувствия. Она понимала: он в это не верит. Но ведь он не знал Генриха так, как она. Стоит устранить влияние Анны Болейн – и король станет другим человеком.

Снова пришла весна. Екатерина ехала с Генрихом в Виндзор, деревья были в цвету, на лугах резвились ягнята, но на сердце у нее было тяжело. Король приказал Марии остаться в Бьюли, а от папы до сих пор не приходило ни слова. Думая, что сойдет с ума от досады и огорчения, Екатерина молила папу Климента скорее вынести решение, но ответа не было. Тем не менее ее порадовала любовь, которую тут и там изъявляли простые люди, когда она проезжала мимо. Генрих злился, слыша, как ей выкрикивают слова поддержки. Даже остановил своего коня рядом с ее носилками и резко приказал ей перестать кивать и махать рукой зевакам.

И вот опять он явился в ее покои, нарушая царящий здесь мир и отрывая ее от составления нового послания к доктору Ортису, которого император недавно назначил представлять ее интересы в Риме.

– Вы знаете, о чем говорят простые люди? Они распространяют слухи, что я со злости разлучил вас с Марией. Это ваша вина, мадам, вы уже давно поощряете их плохо отзываться обо мне. Что ж, я покончу с этой чепухой. Марию привезут сюда, и все эти слухи окажутся ложью.

По крайней мере, это была хорошая новость, однако Екатерина понимала: Генрих вызывает Марию из Бьюли, где та жила с Рождества, только потому, что озабочен поддержанием своей популярности в народе. И все же, увидев дочь, Екатерина пришла в неописуемую радость. Они так давно не были вместе!

– Мое дорогое дитя! – воскликнула Екатерина, встречая спешно прибывшую на следующий день в сопровождении фрейлин и слуг Марию. – Дайте мне посмотреть на вас!

Мария быстро росла. Каждый раз при встрече с ней Екатерина замечала изменения. Принцессе было четырнадцать, она оставалась маленькой и худенькой, но появились и первые женственные изгибы фигуры. Мария сохранила детскую миловидность, и ее манеры были столь же приятными и очаровательными, как прежде. Тем не менее в ней все заметнее становилась постоянная настороженность, некая нервозная скованность, что беспокоило Екатерину.

За спиной Марии стояла Маргарет Поул. Екатерина подняла ее из реверанса и тепло поцеловала, довольная воссоединением со старой подругой.

– Мы поговорим с вами позже. Буду с нетерпением ждать этого.

Конец дня Екатерина провела с Марией, расспрашивала об учебе, повседневной жизни, увлечениях. Ответы дочери ее безмерно радовали, но потом Мария сказала:

– Дорогая матушка, я беспокоилась о вас.

Екатерина оторопела:

– Незачем беспокоиться обо мне. Со мной все в порядке.

– Но его милость мой отец все еще пытается избавиться от вас.

На лице девочки изобразилось такое страдание, что сердце Екатерины сжалось.

– Мы оба ждем, когда папа провозгласит свое решение по поводу нашего брака, – произнесла она осторожно. – Я уверена, он скоро сделает это. Тут не о чем беспокоиться. Мы с вашим отцом так же дружны, как прежде.

Если бы только это было правдой!

– Но он все время с леди Анной.

Мария, казалось, вот-вот расплачется.

Екатерина сделала над собой невероятное усилие:

– Он женится на ней лишь в том случае, если ему не позволят вернуться ко мне, чего, разумеется, он желает. Однако это маловероятно, так что, пожалуйста, не переживайте из-за этого. А теперь дайте мне послушать, как вы играете на вёрджинеле!

Мария смотрела на мать постаревшими прежде времени глазами, и в них светилось убеждение: мать глупа, если верит в только что произнесенную чушь. Но девочка знала, как ей подобает вести себя, и вслух ничего не сказала.

Пока Мария играла – и играла превосходно, – вошел Генрих. Принцесса немедленно сделала грациозный реверанс, потом встала на колени, чтобы получить его благословение. Он заключил ее в объятия.

– Как дела у моей дорогой девочки? – спросил король, смущенно отводя глаза.

– У меня все хорошо, сир. Надеюсь, у вашей милости тоже.

– Это было прекрасное исполнение, – похвалил Генрих. – Я слышал, когда подходил к дверям.

Он сел рядом с Екатериной. Мария испытующе смотрела на них обоих.

– А как у вас продвигается учеба? – спросил король.

Какое приятное начало, почти как в старые времена. Генрих пробыл с ними два часа и даже развеселился. Любовь к Марии была в его жизни чистым родником – в этом чувстве не было ничего притворного, и оно объединяло его с нелюбимой супругой. Когда Генрих ушел, Екатерина почти не сомневалась, что страхи Марии утихли.

– Принцесса, конечно, переживает, – признала позже Маргарет Поул. Мария уже ушла спать, а они с Екатериной засиделись за поссетом ^[18], который принесла из сервировального зала главной кухни Бланш де Варгас. – Она ничего не говорит, но явно знает больше, чем показывает.

– Это неудивительно, если учесть, насколько известным стало это дело. К счастью, его милость провел с нами некоторое время сегодня после обеда, и я полагаю, Мария немного успокоилась. Но, Маргарет, меня тревожит, как это может сказаться на ней. Проволочка с вынесением решения не идет на пользу. Принцесса становится старше и умнее, и мы не можем вечно ограждать ее от жизни.

– Успокойтесь, дорогая мадам, я буду и дальше делать все, что смогу, дабы защитить ее, – пообещала Маргарет.

– Не могу выразить, как я вам благодарна. Вы мой верный друг. И совершенно очевидно, что Мария расцвела под вашей опекой.

Екатерина улеглась спать с чувством некоторого облегчения. Мария была с ней, и это прекрасно. К тому же ее утешала мысль, что дочь в хороших руках и так будет даже тогда, когда сама она не сможет быть рядом.

Однако на следующее утро, когда она занималась с Марией переводом с французского, явился посланец с известием: король покидает Виндзор и уезжает в Уайтхолл, а они с принцессой должны оставаться здесь, пока Марии не придет время возвращаться к своему двору в Хансдон.