Книга Лучше быть, чем казаться, страница 70 – Одри Карлан

Ох, идеальная будущая свекровь Мэдди каждый день приносила нам еду, но у меня не было сил отведать ее яства. Папа не ел ничего. Так почему же я должна? Теперь, потеряв в весе парочку килограммов, с желудком, готовым сожрать самого себя, я поняла, что в таком состоянии никому помочь не смогу.

– Бургеры – это замечательно, Макс, спасибо, – ответила я, а Мэдди просто кивнула.

По ее походке и поникшим плечам я видела, что она едва держится и что вес всего обрушившегося на нас за последние дни начинает сказываться.

Поскольку в номере было две спальни, в нем имелось и две ванных. Я приняла душ в одной, а Мэдс – в другой. Когда я вышла, на туалетном столике лежала чистая мужская футболка и трусы-боксеры. Я даже не подумала о пижаме и о том, что надо взять ее с собой. Проковыляв в гостиную, я увидела Мэдди, сжимавшую в руках гигантский бургер. На ней тоже была футболка и боксеры.

– Близняшки, – пошутила я, и Мэдди, захихикав, чуть не подавилась своим сэндвичем.

– Я должен был выделить вам какую-то одежду, девочки. У вас нет ничего спального. В чем же вы спали до сих пор?

Я уставилась в окно и готова была пялиться куда угодно, лишь бы не отвечать на его вопрос.

Мэдди решила избрать путь честности.

– Макс, мы держали оборону в больнице.

Макс дернул головой и вцепился руками в колени.

– То есть вы хотите сказать, что не спали в кровати с тех пор, как уехали с ранчо?

Мэдди, благослови ее Господь, не уловила угрожающую нотку в его голосе.

– Не-а. По ночам мне удается прикорнуть на диванчике в палате, а Миа на стуле.

Его взгляд метнулся ко мне.

– Ты неделю спала на стуле? – спросил он, ткнув пальцем в меня. – А ты…

Тут палец развернулся к Мэдди.

– …должно быть, сворачивалась втрое, чтобы уместиться на этом диванчике. Во имя всего святого, неудивительно, что вы обе смахиваете на ходячих мертвецов. А где, черт возьми, ваши мужчины, и почему они ничего не делают?

Сильно нахмурившись, он сжал колени.

– Чертовски хороший вопрос, – проворчала я, жуя соленую чипсину.

Она была идеально хрустящей, с правильной пропорцией соли и жира и сытным картофельным вкусом. Всосав по меньшей мере десять штук, я взялась за бургер.

Мэдди прожевала свой кусок и затем ответила:

– Миа отказывалась уходить. А я отказывалась оставлять там Миа. Мы справимся с этим вместе, верно, сестренка? – произнесла она так, словно нам надо было поставить галочку в графе «смотреть на то, как умирает наш отец» в списке дел, знаменующих сестринскую солидарность.

Однако это прозвучало даже мило. Я знала, что она не меньше меня хочет, чтобы папаня выкарабкался… но одновременно мы опасались, как он воспримет новость о том, что Мэдди – не его биологическая дочь.

Макс встал, прошелся по комнате и покачал головой.

– Ладно, я пробуду тут две недели, или пока ваш отец не пойдет на поправку. Затем мне надо вернуться к Синди. Не могу оставить ее одну в последний месяц беременности. Проклятье, может, привезти девочек сюда прямо сейчас? Тогда мы будем все вместе, независимо от того, что произойдет.

Можно ли представить человека добрей и щедрей? Не думаю. Я никогда не встречала таких, и, вероятно, никогда больше не встречу. Да, за последний год мне встретилось немало неординарных людей – тех, кто запомнится мне как лучшие друзья, как первоклассные любовники, и больше того в некоторых случаях. Однако Макс был уникален. Его преданность семье могла соперничать с преданностью Тая и всего его самоанского клана Нико на Гавайях. Они, конечно, были сплоченной командой, но сила чувств, исходящих от Макса, то, как он держал себя, как ухаживал за мной и Мэдди, как искренне заботился о нас – так, словно намеревался делать это всегда, – значили намного, намного больше. Невозможно было описать это, не прибегая к выражениям в стиле слезливой холлмарковской открытки.

Следующие десять минут мы сосредоточенно жевали. Каждый раз, когда одна из нас прерывалась, Макс указывал на тарелку, подталкивал ее к нам и снова откидывался на спинку дивана. Он хотел, чтобы мы съели все до крошки, и давать поблажки не собирался. Наконец, мы с Мэдди набили желудки до отказа. Не успела я опомниться, как мы уже прислонялись друг к другу. Веки отяжелели и смыкались сами по себе.

– Девочки, идем.

Макс подтолкнул меня, но я только еще сильней привалилась к Мэдди. Потом вес ее тела куда-то исчез, и я задрожала от внезапного холода. Веки все еще были слишком тяжелыми, не давая открыть глаза. Мне требовалось дать глазам пару минут отдыха, а потом я снова буду как новенькая.

Внезапно мое тело стало невесомым, словно я воспарила на эфирных крыльях, летя неведомо куда. После нескольких резких рывков меня положили на воздушную, мягкую, свежевыглаженную хлопковую простыню и подоткнули со всех сторон толстым пуховым одеялом. Я потерлась о него щекой, так и не открывая глаз.

– Пара минуток, и я встану, – пробормотала я.

Что-то теплое и влажное прижалось к моему лбу.

– Ладно, ласточка, пара минуток. Стопудово.

Макс сказал что-то еще, но так неотчетливо, что я не смогла ничего разобрать.

* * *

Когда я проснулась, еще не полностью стемнело. Сев, я оглядела кровать. Мэдди крепко спала рядом со мной. Сдвинувшись, я тихо выбралась из постели. Едва мои ступни коснулись пышного ковра, как я почувствовала слабость и головокружение. Я не просто устала. Я была совершенно измотана. Часы показывали семь вечера.

Срань господня. Я отключилась на восемь часов. Папаня!

Вспомнив, что в больнице через дорогу отец борется за жизнь, я немедленно начала действовать. Натянула на себя джинсы и чистую футболку с V-образным вырезом, пару свежих носков и кеды. В общем, я проснулась, оделась и собралась за пять минут максимум. Увидев резинку для волос на ночном столике, я схватила ее и собрала волосы в длинный конский хвост уже на пути из спальни. В гостиной на диване сидел Макс и смотрел телевизор.

– Ты проснулась.

– Я вырубилась на восемь гребантических часов, Макс! – прорычала я, решительно направляясь к столу, на котором лежали моя сумочка и ключ от номера.

Макса, похоже, моя вспышка не смутила.

– Тебе это было необходимо.

В жизни бывают минуты, когда хочется врезать хорошему человеку по лицу. Сейчас наступил как раз один из них, но я не поддалась порыву.

– Мне необходимо быть с моим отцом. Что, если он очнется в одиночестве? Или, хуже того, что, если он…

Я даже додумать эту мысль не смогла, не то что произнести вслух.

Макс встал и выставил руки передо мной в успокаивающем жесте.

– Расслабься. Я только что говорил по телефону с Мэттом и Тиффани Рейнс. Пока никаких перемен.