Книга Господин Зима, страница 41 – Терри Пратчетт

«Вуммм!» — гудел ветер в парусах. Корабль скрипел и кренился на борт, и все орали на неё. Орали они в основном: «Штурвал! Штурвал хвате, а ну кыкс!», хотя в этом хоре слышалось и одно отчаянное: «Отличный табачок для любой погоды!»

Тиффани обернулась — штурвал вертелся так быстро, что сливался в размытый круг. Она попыталась ухватить его, но её только ударило по пальцам. К счастью, неподалёку лежала верёвка, и Тиффани удалось накинуть на рукоятки штурвала петлю и остановить его, причём её даже не слишком далеко протащило по палубе. Взявшись наконец за штурвал, она попробовала повернуть его в обратную сторону. Это оказалось всё равно что толкать лошадь, однако колесо подавалось, сначала едва заметно, но Тиффани упёрлась в него спиной, и дело пошло веселее.

Корабль поворачивал. Его нос медленно отклонялся, он уже не был нацелен точно на айсберг. Отлично! Наконец-то всё налаживается… Тиффани провернула штурвал ещё немного, высоченная ледяная стена надвинулась — и прошла мимо, наполнив воздух туманом. Теперь всё будет хорошо, только…

Корабль налетел на айсберг.

Сначала раздался одиночный треск, когда какая-то рея ударилась о ледяной выступ. Но за ним последовали и другие звуки: корабль шёл слишком близко к айсбергу, мачты над головой скрежетали о лёд, ломались и рушились в бурлящую воду, поднимая гигантские фонтаны брызг, летели щепки. Вот верхушка мачты надломилась и упала, увлекая за собой паруса и канаты. Ледяная глыба разбилась о палубу в нескольких шагах от Тиффани, осыпав её дождём острых, как иглы, осколков.

— Всё должно быть совсем не так… — выдохнула она, налегая на штурвал.

— Стань моей женой, — сказал Зимовей.

Белая от пены вода с рёвом захлестнула накренившуюся палубу. Тиффани продержалась ещё немного, а потом ледяной вал накрыл её… Вот только он оказался не ледяным, а тёплым. Но дыхание она всё равно задержала. Она отчаянно барахталась, пытаясь пробиться сквозь темноту к поверхности, и вдруг темнота резко отдёрнулась, в глаза ударил свет, и чей-то голос сказал:

— По мне, так эти перины чересчур уж мягкие, но нянюшка Ягг и слышать ничего не желает.

Тиффани заморгала. Она лежала в постели, а рядом стояла худая женщина с всклокоченными волосами и довольно-таки красным носом.

— Ты металась и вертелась как сумасшедшая, — сказала женщина и поставила на столик у кровати дымящуюся кружку. — Однажды в этой постели кто-нибудь насмерть задохнётся, помяни моё слово.

Тиффани снова моргнула. Наверное, подумала она, сейчас я должна вздохнуть с облегчением: «Ах, это был только сон!» Но это был не сон. Не мой сон.

— Сколько времени? — с трудом выговорила она.

— Около семи, — ответила женщина.

— Семь?! — Тиффани рывком отбросила одеяло. — Я проспала! Госпожа Ягг скоро проснётся, надо приготовить ей завтрак!

— Не думаю. Я только что отнесла завтрак ей в постель, с тех пор и десяти минут не прошло. — Женщина наградила Тиффани выразительным Взглядом. — А теперь я пойду домой. — Она шмыгнула носом. — Пей свой чай, пока не остыл. — И она решительно зашагала к двери.

— Госпожа Ягг что, заболела? — спросила Тиффани, озираясь в поисках носков.

Она никогда не слышала, чтобы здоровый человек ел в постели.

— Заболела? Да она, по-моему, и дня в своей жизни не проболела! — фыркнула женщина таким тоном, что сразу стало ясно: по её мнению, это совершенно несправедливо. И вышла, закрыв за собой дверь.

Даже пол в спальне блестел — не оттого, что по нему долгие годы ходило множество ног, а оттого, что кто-то тщательно натёр его песком и отполировал. Босые ноги Тиффани слегка липли к нему. Нигде не было видно ни пыли, ни паутины. Комната сверкала и дышала свежестью, то есть вопиюще не соответствовала представлению о комнате ведьмы.

— Я хочу одеться, — произнесла Тиффани вслух. — Есть тут Фигли?

— Не-ка, — раздалось из-под кровати.

Послышалось отчаянное перешёптывание, потом голос уточнил:

— Ну, тойсь, считай, ни единого-одинёшенька Фигля.

— Тогда закройте глаза, — велела Тиффани.

Она стала одеваться, время от времени прихлёбывая чай. Надо же, ей принесли чай и поставили у кровати, хотя она и не лежала больной. Да так только с царственными особами обращаются!

И тут Тиффани заметила синяки на руках. Больно не было, но там, где её ударило штурвалом, темнели лиловые пятна.

— Фигли? — окликнула она.

— Раскудрыть, вторижды ты нас не словишь! — раздался голос из-под кровати.

— Выходи, чтобы я тебя видела, Туп Вулли! — прикрикнула Тиффани.

— Ну, ты могуча карга, хозяйка — завсегды бум-бум, чё эт’ я.

Последовало ещё одно напряжённое совещание шёпотом, и Туп Вулли — а это и впрямь был он — вышел из-под кровати в сопровождении ещё двоих Фиглей и Горация.

Тиффани уставилась на сыр во все глаза. Конечно, синие прожилки роднили его цветом с пикетами. И вёл он себя как Фигль, тут и говорить не о чем. Но с какой стати на нём красуется разлохмаченный кусок клетчатой ткани вроде той, которую Фигли используют для килтов?

— Он вродь кыкс сам нас сыскнул, — сказал Туп Вулли, приобняв столько Горация, на сколько хватило руки. — Мона, я его оставлю, пжалста? Он кажденно моё словесо понимает!

— Везёт ему — лично я понимаю далеко не каждое, — сказала Тиффани. — Скажи, мы этой ночью были на корабле, который разбился?

— Ах-ха. Кыкс бы.

— Как бы? Это было на самом деле или во сне?

— Ах-ха, — ответил Вулли, явно нервничая.

— Что «ах-ха»?

— То ах-ха, другенно ах-ха, кыкс бы всамделишно и невсамделишно тож, этаким невсамделишным всамделишным манером, — заёрзал Туп Вулли. — Я ж нуженных словей ни бум-бум.

— Все Фигли остались целы?

Туп Вулли расплылся в улыбке:

— Ах-ха, хозяйка. Нае проблемо. Эт’ ж был сонный крабль на сонном море, четой там…

— И айсберг был тоже «сонный»? — спросила Тиффани.

— Ах, нае. Айсберх был всамделишный, хозяйка.

— Так я и знала! Ты уверен?

— Ах-ха! Мы, Фигли, таки штуки запросто чуем, — сказал Вулли. — Верно, ребя?

Двое его спутников, трепеща от того, что пришлось предстать перед малой громаздой каргой почти в одиночку, а не среди сотни братьев, молча кивнули и попытались спрятаться друг другу за спину.

— То есть самый настоящий айсберг в виде меня сейчас плавает где-то в море, на пути кораблей? — с ужасом спросила Тиффани.

— Ах-ха. Лехко могёт быть, — подтвердил Туп Вулли.

— Тогда у меня скоро будут жуткие неприятности, — сказала Тиффани и встала с кровати.

Раздался хлопок. Одна из половиц подпрыгнула и повисла над полом, покачиваясь вверх-вниз и поскрипывая, как кресло-качалка. Из неё остались торчать два длинных гвоздя.