Книга Серебряные Копья, страница 93 – Валерий Козачук

— Пожалуйста, — Жан отпустил капюшон. — Только без меня.

— Не-е, одна я боюсь, ещё платья отнимут, — всё ещё влажные пальцы девочки обхватили запястье Жана. — Всё, теперь от меня не вырвешься. С Шарлем бы так…

— Послушай я ведь тоже волшебник, — сменил тему подросток, — но мне есть особо не хочется.

— Это к девочкам больше относится — сообщила Жану красавица. — Мы другие, от этого не уйдёшь. Особенно в серьёзной волшбе.

— Только в волшбе?

— Знаешь, я и рассердиться могу. И вообще, — Даниэль на ходу привстала на цыпочки, чтобы стать чуть-чуть выше ростом, — девушек шлёпать нельзя.

— И не думал.

— Главное пригрозил, да ещё при других мальчишках. Опозорил Катрин на весь Лаон.

— Ты здесь при чём?

— Всё равно Шарлю пожалуюсь. Поцелуй сначала сорвал, потом отшлёпать грозился. — Даниэль предупреждающе всхлипнула. — Нет в тебе рыцарства, Жан. Как-то просто у нас всё сегодня выходит, — вслух подумала предсказательница.

— Разве?

— Не пугайте меня, кузен, я ведь всё-таки девушка.

— Да? А я не заметил. — Жан задумчиво оглядел Даниэль. — Надо будет Шарлю сказать.

— Эжен, что-то неправильно.

— То есть?

— Словно… царапает изнутри, у меня слов не хватает!

— Твоя кузина права. Или не кузина? — раздалось из темноты. Из густой тени пекарни выступил массивный широкоплечий кольчужник, по комплекции не уступит Роберу. Э т о т и матёрого медведя заломает голыми руками, отряхнётся, зевнёт и отправится искать следующего. Смотрит с привычной самоуверенностью, что такому бугаю детишки, будь они трижды высокородными.

К-кольчужник? Довольно себя обманывать, доспех очень хорош, но без герба сеньора или родового тотема. Всё как Рыжик тогда рассказывал. Даниэль откровенно всхлипнула, Жан часто заморгал, не разреветься бы на глазах у девчонки, это Шарлю ещё простительно в его-то возрасте… Боевой меч у пояса — в самый раз для пешего боя — шрам через всё лицо, как только глаз уцелел. И… и…

— Арбалет на боевом взводе — без нужды бросил гигант. Ватажник широко усмехнулся и уродливый шрам задёргался. Как и всё лицо.

Даниэль сдавленно ахнула и укрылась за спиной Жана, мальчишка, как ни крути. Подросток было согнулся — не окатить бы собственные доспехи — но всё же справился с дурнотой.

— Крепче, чем я ожидал, — не без одобрения заметил ватажник, — бывало и здоровенных кольчужников выворачивало наизнанку. Что у вас в сумке, милая девушка?

— П-платья очень красивые, — пролепетала красавица. — Т-только я их никому не отдам, — зубки Даниэль заметно постукивали.

— Я и сам нипочём не возьму, — скривился гигант. — Платья в добыче дурная примета.

— Давно? — заинтересовался подросток.

— С тех пор как кривого Гильома подвесили.

— За что?

— За шею! — рявкнул гигант. — Как набрал пол-телеги женского барахла… Предупреждал же его, добром не кончится…

— Имя и звание! — Жан шагнул к ватажнику. — Я кажется тебя спрашиваю?!

— А щенок-то породистый… — Гигант коротко хохотнул — Бычок, просто Бычок, так меня ещё в деревне прозвали.

— Вы, наверное, быка уложили? — робко осведомилась девчонка.

— Выломал хворостину покрепче и пытался вразумить тупую скотину, а бык возьми и загони меня на дерево. Упрямая животина, продержал меня до заката на потеху всему селению Самострел достаньте из под накидки, пока я ещё добрый, — обратился к Жану гигант. — Благородная вам поможет. И положит арбалет на брусчатку, ведь правда, красавица?

Даниэль с готовностью закивала и повесила арбалет на ближайшее деревце.

— Сойдёт. А свою игрушку можешь оставить. Мечик, я имею в виду. И зачем ты рабом вырядился?

— Моё дело!

— Вы и впрямь задумали поднять восстание?

— Вдвоём? Или скажем с тобой за компанию? — съехидничал Жан.

— А кто вас знает. Тем более иберийская ветвь, они смутьяны известные, куда мне многогрешному… Со времён Томазо Волка, не к ночи будь помянут. И права на престол… ну об этом лучше помалкивать. Пойдемте, высокочтимые, я вас с братьям познакомлю.

— Лесными? — не удержался Жан.

— Смышлёный ребёнок. Но идти всё же придётся.

— Не-а… — мальчик покачал головой. — Поиграем сперва в поединок, меч против меча.

— Это как?

— Очень просто. Сумеешь выбить клинок, тогда мы сдаёмся.

— Так вы вроде уже… А если я не сумею? — ватажник растянул губы в усмешке.

— Останешься здесь лежать, — по возможности равнодушно пояснил Жан. Не разреветься бы ненароком, это Шарлю пока простительно, он ещё маленький. — А утром тебя найдут, — вбил последний гвоздь мальчишка, — и похоронят в общей могиле.

Ватажник вполголоса выругался, быстро глянул на лик Создательницы и без всякой охоты обнажил меч.

— Ну?

— Атакуйте, достопочтенный, — тоном благородного предложил Жан, — пока я ещё добрый. Мне тебя за уши вперёд тащить? Или благородная Катрин постарается?

— С какой радости? — огрызнулся Бычок. Гигант с лёгкой опаской оглядывал Жана, на что ребёнок надеется? — Если пришибу тебя ненароком, младший баронет с меня шкуру спустит!

— И не только шкуру, но и кое-что поважнее! — мстительно добавила Даниэль.

— Что уж важнее, а-а, вы об этом… — бравого ватажника передёрнуло. Он на всякий случай чуть отодвинулся. Что за козырь всё-таки в руках у детей, поди разбери, этак и мозги можно запросто вывихнуть… Бычок тревожно оглядел близлежащие здания, если выстрелит кто из серьёзного арбалета… — Умеете вы шутить, милая девушка.

— А я не шучу.

— Помолчи Катрин! Я хочу дать тебе шанс. Небольшой, но всё же… — Жан вскинул клинок, словно салютуя Бычку. Несколько вдохов и выдохов спустя, по мечу побежали волны холодного пламени. Голубого с красноватым оттенком. — Дошло?

— К-колдун?

— Маг, — поправил подросток. — Жан поспешно убрал иллюзию, свалишься чего доброго, — Не ты первый попался.

— И не последний! — всунулась Даниэль.

— Сам вижу, что влип.

— Атакуй, наконец, Бычок.

— Я ещё из ума не выжил. Иберийская ветвь, чтоб её… Давайте разойдёмся по мирному.

Мальчик покачал головой.

— Может, арбалет положу, довольно с меня меча, — неуверенно предложил ватажник, — потом добуду другой. Только отпустите, высокочтимый, — почти взмолился гигант.

— Слишком поздно, Бычок. Для тебя поздно. Я бы может и отпустил, но о н не позволит. — Жан погладил меч, и тёмно-красное пламя — спасибо норовистой девчонке! — вновь окутало клинок и ушло в никуда.