Онлайн книга «Синдром Е»
|
Люси наливала в стакан воду из зеленой бутылочки, и было видно, что она сильно нервничает. «Живет так, будто кожа у нее содрана», – подумал Шарко. – Послушайте, комиссар, я полдня добиралась сюда, я выкинула почти сотню евро на билеты, и все это – ради того, чтобы выпить в Париже «перье»? Один из моих друзей сидит сейчас в психушке из-за всей этой истории, мне жарко, я смертельно устала, я в отпуске, а помимо всего этого – моя дочка в больнице. Так что, как бы я вас ни уважала, попрошу избавить меня от сомнительных шуточек. Шарко высосал сок из кружка лимона, облизал пальцы. – У каждого из нас свой геморрой, персональный… Некоторое время назад я оказался в отеле, где не было ванны. Думаю, это случилось в прошлом году… Да, точно, в прошлом году! И вот это была настоящая проблема. Люси казалось, что она спит и видит сон. Смотаться из Лилля в Париж и обратно только затем, чтобы выслушивать эту ерунду! – Не пойму, какого черта я здесь. Может, мне встать и уйти? – По крайней мере, ваше начальство в курсе этой истории? – Только что сказала вам: нет. Господи, да эта Люси Энебель точно такая, как он сам! Шарко попытался успокоить собеседницу: – Вы здесь потому, что пытаетесь сейчас оставить свою жизнь за бортом. Фотографии трупов заняли в вашей голове место фотографий ваших детей, так? Бросьте все это, повернитесь на сто восемьдесят градусов, иначе с вами будет то же, что со мной: вы останетесь одна среди толпы, сгорающей на медленном огне. Что за трагедии повергли этого полицейского в такой мрак? Люси вспомнила кадры из новостей, где видела его рядом с траншеей, из которой достали трупы. И жуткое впечатление, которое он произвел на нее тогда: человека на краю пропасти. – Мне хотелось бы вас пожалеть, но не стану этого делать. Не в моих правилах распускать нюни. – Мм… мне кажется, ваш тон несколько выходит за рамки… Вам известно, лейтенант, что вы обращаетесь к комиссару? – Простите, если я вас… Ей не хватило времени закончить фразу: зазвонил телефон. Люси посмотрела на часы – для канадца вроде бы рановато, глянула на экранчик мобильного – и все-таки это он: номер звонящего начинается на +1 514, остановила мрачный взгляд на Шарко: – Это он. Ну и что мне теперь делать? Шарко протянул руку. Она, стиснув зубы, вложила ему в ладонь свой мобильник и придвинулась поближе к комиссару, чтобы ничего не упустить из разговора. Комиссар нажал на кнопку «ответить», но не сказал ни «Алло!», ни «Да!» – и она услышала голос из Монреаля. Канадец начал почти грубо: – Ну, есть у вас информация? – Я эксперт, которого вы, может быть, видели по телевизору. Тот, что был в зеленой рубашке, тот, которого достали зной и журналюги. Что до информации – то да, информация у меня есть. Люси и Шарко обменялись взглядами. – Докажите! – Каким, интересно, образом? Сфотографироваться и отправить вам свой портрет почтой? Может, прекратим уже играть в прятки? Женщина из полиции, которая вам звонила, сейчас рядом со мной. Эта несчастная из-за вас просадила сотню евро на дорогу сюда, в Париж. Так что кончайте темнить и говорите, что вам известно. – Нет, сначала вы. И это ваш последний шанс: не скажете – можете быть уверены, я брошу трубку. Люси дотронулась до плеча Шарко, призывая его согласиться и вообще держаться поскромнее. Комиссар повиновался, но при этом бдительно следил за тем, чтобы не зайти в откровенности чересчур далеко. – Мы обнаружили пять трупов. Жертвы массового убийства – лица мужского пола и совсем молоды. – Ничего нового вы мне не сказали. Я читал об этом в Инете. – Среди них один азиат. – Когда произошло убийство? – От шести месяцев до года назад. Теперь ваша очередь. Почему вы интересуетесь этим делом? Напряжение между точками, в которых находились собеседники, было таким, что казалось, даже тишина потрескивает. – Потому что я сам веду по нему расследование уже два года. Два года… Кто он, этот канадец? Полицейский? Частный детектив? И что, собственно, он расследует? – Два года? Трупы были найдены три дня назад, а зарыты самое большее за год до этого. Ну и что же тогда можно расследовать в течение двух лет? – Расскажите мне о телах. Например, что с черепами? Люси не упускала ни словечка. Шарко решил чуть отпустить леску: если хочешь, чтобы сделка состоялась, требуется порой идти на компромисс. – Верхушки черепов аккуратно, очень аккуратно, спилены – по всей видимости, медицинским инструментом. Глазные яблоки удалены из орбит, равно как и… – Мозг… Он знал. Этот тип, находящийся на расстоянии шести тысяч километров отсюда, в курсе того, что тут делается. Люси, со своей стороны, сопоставила данные следствия с происходящим в фильме: в одном случае – изъятые глазные яблоки, в другом – ритуальные, похоже, надрезы на коже в виде глаза. Она прошептала несколько слов на ухо аналитику. Тот кивнул и спросил в микрофон: – Как связаны между собой обнаруженные в Нормандии трупы и фильм из коллекции Шпильмана? – Дети и кролики. Люси попыталась вспомнить, ничего не вспомнила и отрицательно покачала головой. – Какие дети и что за кролики? – спросил в трубку Шарко. – Что это значит? – Дети и кролики – ключ ко всему, с них все началось, и это вам известно. – Ничего мне не известно! Что́ с них началось, черт побери? – Что еще вы можете сказать о телах? Есть ли надежда опознать убитых? – Нет. Убийца исключил всякую возможность это сделать. Кисти рук отрублены, зубы вырваны. Одно из тел сохранилось лучше, там – на руках и на бедрах – есть места, где кожа частично содрана, причем самой жертвой. – Понятно уже, по какому пути пойдет следствие? Шарко попробовал слукавить: – Об этом лучше спросить у моих коллег. Сам я официально в отпуске и вот-вот отбуду дней на десять в Египет: лечу в Каир. Люси в бешенстве замахала руками. Шарко подмигнул ей. – Каир… Значит, вы… Нет, до этого не могло дойти так быстро… Вы… вы – это они… Разговор оборвался. Шарко кричал в трубку: «Алло! Алло!», но тщетно, ответом была жутковатая тишина. Люси только что не прилипла к плечу комиссара. Шарко ощущал запах ее духов, влажность кожи, но мужества оттолкнуть женщину у него не хватало. Все. Он положил мобильник на стол. Люси, вне себя от ярости, выпрямилась: – Нет, такого просто не может быть! Это неправда! Ничего себе комиссар – отпуск в Каире! И что же мы теперь будем делать? |