Онлайн книга «Другая женщина»
|
Ирина, теряя тапки, прошлепала в комнату, чувствуя, что на ходу стремительно утрачивает женскую привлекательность. Посреди комнаты располагался накрытый стол. Не «оливье», не селедка под шубой, не шпроты и тем более кильки в томате – нет-нет, то был изысканный стол для полуофициального приема почетного гостя. Для Ирины то есть. Фрукты, печенье, конфеты, бутылки красного и белого вина, коньяк, виски, минеральная вода – что твоя душа пожелает. Такой прием удивлял, но и обнадеживал. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь за стол. Выпьем, отметим наше приятное знакомство, – прокурлыкал хозяин. – К сожалению, выпить не смогу. Я за рулем. – О, не беспокойтесь. У меня есть молодой сосед, мой большой приятель. Он вас отвезет в нужное время в нужное место. Ирина уселась за стол, незаметно освободив ноги от больничных тапок. – Что будем пить? – спросил хозяин. – Белое, пожалуйста. – Отлично. Итак, за успех нашего безнадежного дела! – Безнадежного? – улыбнулась Ирина. – Нет, нет, это шутка, – они выпили. – Давайте теперь поговорим о деле. Вы, стало быть, жена? – Жена художника Сажина. – Почему я о нем не знаю? – Так получилось. Вот я и хочу, чтобы о нем узнали и вы, и многие другие. – Вам говорили, что я не занимаюсь новичками? – Говорили. – Вы знаете, что для меня это будет внеплановая работа? – Да, конечно. Затем последовала короткая сцена из криминального фильма: он взял листок бумаги, кое-что нацарапал на нем и протянул Ирине: там значилась грозная цена вопроса. – Я готова, – сказала Ирина, судорожно сглотнув. – Тогда выпьем еще раз за сотрудничество. Советую коньяк, только не забудьте закусить, – он аккуратно разорвал бумажку и сжег в пепельнице. Как в кино. Ирина взяла клубничину из вазочки. – Вот очень вкусное печенье. Тает во рту. Ирина взяла печенье. – Ну а теперь – чтобы все были здоровы! – Прекрасный тост – засмеялась Ирина и закусила конфеткой, чувствуя приятную истому в теле и некоторую мозговую расслабленность. – Я должен буду посмотреть картины вашего мужа. – В «Центр-арте» открыта экспозиция. – Прекрасно. Картины я должен посмотреть, конечно, конечно. Но главное – вы понимаете? – я должен познакомиться с вашим мужем. В принципе, качество репортажа будет зависеть не от качества картин, а от того, как сложится наша беседа. – А картины – дело второстепенное? – Ну почему? Картины пусть оценивают люди, интересующиеся живописью. А наша с вами задача их заинтересовать. Думаю, что сумею это сделать. Вопрос в том, как потом пропихнуть репортаж на телевидение. Но это уже моя забота. Ох-ох! – Надо бы поскорее, пока выставка открыта. – Ну вот видите. Так что не думайте, что я чересчур алчный. – Да нет, что вы… – Значит, так. Завтра… нет, послезавтра я приеду в галерею, познакомлюсь с… Сажиным – правильно: Сажин? – Да, Аркадий Сажин. – Я с ним познакомлюсь, поговорю, посмотрю полотна, дальше будет видно. А пока… Я бы поговорил с вами, для начала. Расскажите мне о своем муже. Сколько ему лет? – Сорок пять. – Как же получилось, что никто о нем не знает? – Ну-у… Его инертность, отсутствие средств… – Как же вам удалось снять зал в «Центр-арте»? Там цены! – Спонсоры помогли, – запнувшись, сказала Ирина. – А где же они раньше были, ваши спонсоры? – Где-то были. Вы хотите сказать, что художник бездарен и помощи не заслуживал? – Я не могу знать того, чего не видел. И вообще не о том речь. Давайте-ка пересядем на диванчик и побеседуем об Аркадии Сажине и о жене художника. Они пересели на диванчик. – Ну, расскажите о себе. – Обо мне неинтересно, я тут ни при чем. – Еще как при чем! Ведь это вы вокруг него суетитесь. Так любите своего мужа? – Люблю. Но давайте говорить не обо мне. – Сначала о вас. Меня предупредили, что придет очень привлекательная женщина. Но не до такой же степени, черт возьми! Ирина, потеряв дар речи, молча уставилась на него. – Вот, вот, – воскликнул он. – Вы, конечно, знаете о своих чудесных глазах. Уверен, это ваша «фишка». – Не очень-то я понимаю, – тупо сказала Ирина. – Когда мы сидели за столом, вы прекрасно продемонстрировали свои глаза: зеленые, карие, черные. Сейчас они черные. Вы злитесь. И зря. Вам ровным счетом ничего не угрожает. Я восхищен вами и выражаю свое восхищение простым русским языком. Разве не приятно это слушать? – Не знаю, – опустила глаза Ирина. – Мне бы не хотелось менять тему нашей встречи. – А мы ее и не меняем. В репортаже о художнике вы тоже будете присутствовать и очень его украсите. Хотите, я расскажу вам о вас? Ирина пожала плечами. – Вы сокровище, и не улыбайтесь так ехидно. В вас есть все, что делает женщину уникальной. Плюс скромность, которая, как это ни странно, только подчеркивает и даже умножает все прочие качества: и красоту, и ум, и деловитость, и кокетство, и страсть. – Как вы сумели изучить меня за пару часов? – Это бросается в глаза и делает вас неотразимой. – Ох, Геннадий Степанович, по-моему, вы слишком много выпили. «И я, – подумала она про себя. – Как бы глупостей не натворить рядом с таким краснобаем». Да что там краснобай! Хуже другое. Хуже эти аккуратные, как будто несмелые его прикосновения, от которых почему-то мурашки бегают по телу: тронул плечо, руку, чуть-чуть, почти неощутимо коснулся колен. Ирина слегка подалась назад. Он обхватил ее за талию и вернул на прежнее место. – Не дергайтесь. Никто вас насиловать не собирается. Но вот, например, шея. Линия шеи – как удержаться, чтобы не коснуться? И коснулся. Шеи, щеки, опять шеи, потом пониже, углубляясь в вырез блузки. – Не надо этого делать, – прошептала Ирина. – Надо, – и прижал к себе. Ирина вскочила, чувствуя, что еще минута, и она сдастся. От злости на себя проговорила то, что говорить не собиралась: – Насколько я понимаю, это входит в плату за услугу. И если я сейчас уйду, никакого репортажа не будет. Так ведь? – Абсолютно не так. Работа – это святое. Мы договорились, и свое слово я собираюсь сдержать. Другое дело, что… |