Книга Фаворит. Боярин, страница 20 – Константин Калбазов

— Ты о чем, батя?

— Да, тут вишь какое дело. Есть в Туле один оружейник, Антуфьев Никита Демидович. Вот сватает нашу Глашку за своего старшенького, Акинфия. А за ней нужно приданое дать. Да не абы какое. Никита с челобитной к царю обращался, чтобы тот позволил ему построить завод на Урале.

— И?

Иван даже напрягся. Вот помнилось ему, что знаменитый род Демидовых, поначалу вроде как и не Демидовыми были. А еще, то что старшего сына родоначальника и добившегося наиболее значимых результатов, звали Акинфием. Неужели это они и есть? Если да, то-о…

— Так я и хочу, под это дело подвести и приданое, и своим серебром вложиться, — начал пояснять отец. — По твоим словам, края те богатые. Каждая вложенная копейка, червонцем обернется. Тут ведь только пальчик всунуть, а там, где первый завод, там и второй. Государь заводчикам благоволит. Эвон, ты вроде и в бегах, а на твою землю никто руку не бросает.

— Ну, по мне-то как раз все ясно. Следствие не окончено, суда не было, а потому и вина моя пока не доказана. А коль скоро так, то и имущество мое отбирать государь пока не может. Если конечно пожелает придерживаться буквы закона. А как решит проявить волю самодержца, так тут уж не видать мне моих земель.

— Вот еще и это, Ваня. Никита чего за гоношился-то. Указ Николай издал. Мол заводчики, какие свою пользу и состоятельность доказали, могут выкупать землю в собственность, и владеть ею пока заводы работают. Мне такое дозволение дадено.

— И ты хочешь выкупить мои земли?

— Пока та землица за тобой, так все нормально. А как государь повелит отобрать, так ить ктож знает, кого там посадят. А это кус серьезный.

— Я тебя понял батя. Значит, тебе средства потребны и на приданое, и на покупку земли у казны, а тут еще и я под бочок закатился.

— И на то, чтобы Никите ссудить под его завод на Урале, — напомнил отец.

— Хм. Ну дело-то хорошее. Я так понимаю, что заем сделаешь по родственному, под дою малую?

— Нуда. Всего-то под двадцатую часть.

— Не жадничай батя. Коли по родственному, то делай под сотую. Но на все заводы, что будут поставлены Никитой и Акинфием.

— Не продешевим? Они ить и по миру могут пойти.

— Даже не сомневайся, батя.

— Ладно. Быть по сему. Вот только серебра-то ем потребно много. Ему ить еще и крепостных выкупать. Это мне хорошо, вольные потянулись на отхожие промыслы, да и остались. А ктож к нему в ту глухомань-то подастся?

— И сколько при таком раскладе ты можешь выделить мне?

— Двадцать тысяч. Это все, что могу. Все расширения, что на этот год были запланированы, псу под хвост. И покупка земли, в то же место. К концу осени еще накопится, но никак не раньше.

— Двадцать тысяч, значит. Хм. Ну что же, конечно это чуть меньше, чем я рассчитывал, но ничего. Если впритык, то уж как-нибудь разрулим. А за землю не переживай. До моего клина никто не подберется. Коль скоро Николай не тронул раньше, не тронет и теперь. Ну и другие потом выкупишь. Никуда та земля от тебя не денется. Да даже если у меня и отберут ту землицу, все одно ты будешь первым, кому предложат.

— Оно конечно неплохо, коли так-то. Но ить выкупать от тебя, и из казны, это две большие разницы.

— Это да. Так-то, бесплатно отойдет, а эдак, придется казну посеребрить. Но ты на этот счет не переживай. Не будет тут урона, — произнес Иван.

Причем он был настолько убедителен, что отец сразу же ему поверил. Вот не было причин ему не верить. А все началось с той клятой сосульки. Как приголубила сына так того словно подменили И ведь ни разу еще не ошибся.

— Ну что, батя, готовься в путь дорожку.

— А как же Глашка? — Растерялся от такого напора отец.

— Ну не беда, оженят без тебя. Благослови и в путь.

— В путь? Ага. Вот так значит все просто?

— А чего усложнять, — пожав плечами, произнес Иван.

— Ты когда женишься, бестолочь, — вдруг ни с того ни с сего выдал Архип.

— Батя, опять? — Закатив взор, едва не простонал Карпов.

— Я те дам опять. Раньше Ирина мешала, а теперь-то что!? — Отпуская подзатыльник, едва не выкрикнул отец.

Больно же! Йолки! Иван подхватился, и с самым решительным образом, рванул к распахнутому окну. Что-то батю в этот раз, развезло по особенному. И ведь, теперь-то он его не воспринимает как постороннего. Близка ему стала вся семья, и ничего-то с этим не поделать. А раз так, то самая лучшая оборона это не мордобой, а бегство.

— Куда, песий сын!? А ну стоять! Пива налей.

— Драться не станешь? — С надеждой, поинтересовался Иван.

— Не стану.

— Ладно.

Иван отошел от окна, и подойдя к столу взялся за кувшин. Когда наполнил кружку, отец уже отсек путь к окну, и деловито снимал пояс.

— Батя, ты обещал, что не станешь драться, — выставив перед собой руку, напомнил Иван.

— Так и не стану. Дерутся дланью, а как ремнем, вожжами али хворостиной, так это и не драка, а воспитание. Куда? А ну стой!

Ага. Щаз. Окно это конечно хорошо. Но Архипу не раздвоиться, а в комнате есть еще и дверь. Р-раз, и Иван уж выскочил в коридор. Столкнулся с испуганной и удивленной матерью. Отставил в сторону маленькую женщину. И стремглав бросился из дома. Погостил, йолки! Да он лучше не сеновале переночует. А там глядишь, очередной батин заскок и пройдет.

— Корчмарь! Вина и еды! Пся крев.

Шляхтич ввалившийся в корчму, был явно не в духе. А потому попавшемуся ему на пути пьянчужке досталось от всей широкой русинской души. От тычка кулаком мужик с грохотом отлетел в угол обеденного зала. Хм. Даже если русинский шляхтич едва мог связать пару слов на родном языке ^[7], кровь она не водица. А уж норов, так и подавно.

Явно кипя от злости, шляхтич осмотрел всех присутствующих. При этом он старался заглянуть каждому из них в глаза, явно желая спустить пар. Для этого ему нужна была хотя бы маломальская зацепка. Но все посетители дружно сделали вид, что ничего не происходит, и в корчму вошел вполне достойный господин, имеющий все основания требовать к себе особого отношения.

— Пся крев, — на этот раз, недовольно буркнул себе под нос шляхтич.