Книга Девушка, которая искала чужую тень, страница 61 – Давид Лагеркранц

– Всего несколько дней.

– Ничего не понимаю… – продолжал Лео, протягивая ему дрожащую руку.

– Да, такое трудно понять. Это почти невероятно.

Дэн схватил его ладонь – смешная формальность в сложившейся ситуации.

– Я тоже… – начал было Лео и замолчал.

– Что?

Брат закусил губу, продолжая трясти его руку.

– …чувствовал то же, что и вы, – объяснил он. – Войдете?

Дэн кивнул и неуверенно переступил порог самой шикарной из квартир, какие когда-либо видел в жизни.

21 июня

Микаэль шел берегом реки по направлению к нючёпингскому отелю, представлявшему собой неприметное деревянное строение с коричневыми стенами и красной черепичной крышей. Это был даже не отель, а сельский домик для туристов, – как бы великолепно он ни смотрелся на берегу реки. В холле стоял макет ветряной мельницы. Стены украшали фотографии рыболовов-спортсменов в резиновых сапогах. На ресепшене девушка лет семнадцати в джинсах – очевидно, нанятая на лето – играла с мобильником. Микаэль было испугался, что она узнает его и растрезвонит о его появлении в какой-нибудь социальной сети. Но равнодушный взгляд девушки быстро его успокоил. Блумквист поднялся по лестнице на второй этаж и постучал в номер 214.

Часы показывали половину девятого вечера.

– Кто там? – спросил хриплый женский голос.

Микаэль представился – и она открыла.

В первую секунду Блумквист ужаснулся. Хильда фон Кантерборг выглядела чудовищно. С безумными глазами и торчащими в разные стороны волосами, она напоминала испуганного зверька. При том, что была довольно крупной дамой – с большой грудью и широкими плечами и бедрами, на которых непозволительно сильно натянулась ткань светло-голубого платья. На ее лбу и шее блестели капли пота. Кожа была покрыта пигментными пятнами.

– Очень любезно было с вашей стороны согласиться на встречу со мной, – сказал Микаэль.

– Любезно? – переспросила она. – Да я напугана. То, что вы рассказали Лотте, ужасно.

Микаэль попросил ее не уточнять, а сесть и успокоиться. Потом достал из сумки розовое вино и поставил на круглый дубовый столик возле открытого окна.

– Боюсь, оно нагрелось, пока я до вас добирался.

– Ничего, я пила и не такое.

Хильда удалилась в ванную, откуда вернулась с двумя дюралевыми бокалами.

– Не хотите составить мне компанию? – спросила она.

– Если вам это нужно, – уклончиво ответил Микаэль.

– Алкоголики не любят пить в одиночку. Так что можете считать это своей журналистской стратегией, – отозвалась Хильда, до краев наполняя его бокал.

Блумквист осушил его одним глотком, дабы убедить ее в серьезности своих намерений.

– Для начала я хотел бы гарантировать вам… – начал он, но Хильда тут же перебила:

– Никаких гарантий. Я скажу вам то, что считаю нужным, и только потому, что не в силах больше молчать.

Она осушила свой бокал и посмотрела ему в глаза. Все-таки эта женщина была по-своему очаровательна. В ней чувствовалась подлинная свобода – от всех условностей и общественного мнения. Рядом с такими дышится легче.

– Понимаю, – кивнул Блумквист. – Мне действительно не хотелось вас беспокоить, но… может, приступим прямо сейчас?

Она кивнула. Микаэль достал диктофон и нажал кнопку.

– Вы, конечно, знаете об Институте расовой биологии? – начала она.

– Господи, а кто о нем не знает? Чудовищное учреждение.

– Все так, но подождите возмущаться, господин звездный репортер. Все далеко не так плачевно, как вам представляется. Сейчас в нашей стране едва ли отыщется пара расовых биологов старой закваски, а сам институт расформировали еще в пятьдесят восьмом году. Но, как выяснилось, дело его не умерло. К сожалению, я узнала об этом слишком поздно. Когда меня привлекли к работе над «Проектом 9», я думала, что буду заниматься одаренными детьми, но… – Хильда опрокинула в рот остатки вина в бокале. – Не знаю даже, с чего начать…

– Просто говорите, – успокоил ее Блумквист. – Таким образом вы так или иначе все мне расскажете.

Хильда налила себе второй бокал, закурила сигарету «Голуаз» и озорно взглянула на гостя.

– Вообще-то курить в номерах запрещено. Но эту историю нельзя рассказывать без сигареты. Некоторые ученые уже в пятидесятые годы утверждали, что курить вредно, представляете?

– Совершенно невероятно! – театрально воскликнул Блумквист.

– Именно. Неудивительно, что у них была масса оппонентов. «Конечно, – говорили они, – курильщики часто болеют раком легких. Но ведь это совсем не обязательно связано с табаком. Возможно, если б они ели много зелени, эффект был бы тот же. Тут вы все равно ничего не докажете». «Врачи курят “Кэмел”» – была тогда такая реклама. А потом Хамфри Богарт и Лорен Бэколл ^[43] убедили нас окончательно, что курить – это круто. Тем не менее здесь есть что возразить, и эти аргументы не мелочь. Министерство здравоохранения Великобритании в последние два десятилетия пятнадцать раз регистрировало удвоение количества смертей от рака легких. И вот в Каролинском институте в Стокгольме проблему решили исследовать при помощи близнецов. Близнецы – идеальный материал для изучения влияния на человеческий организм генетики и среды. За каких-нибудь два года составили список с одиннадцатью тысячами близнецов. Испытуемых проверяли на предмет склонности к табаку и алкоголю. В целом опыт убедил нас, что курение и пьянство – не такое уж веселое дело, как может показаться на первый взгляд.

Хильда коротко рассмеялась, сделала глубокую затяжку и еще раз глотнула розового вина.

– Но этим дело не кончилось, – продолжала она. – Список пополнялся новыми именами, в том числе и близнецов, которые не проживали вместе. В тридцатые годы многих близнецов в Швеции разлучали при рождении, по причине бедности. Некоторые из них встретились потом в зрелом возрасте. Это был уникальный генетический материал, и не только для изучения различных болезней и их причин. Теперь у исследователей появилась возможность на новом уровне задаться некоторыми вечными вопросами. А именно: «Что есть человек? Какова роль генетики и среды в формировании личности?»