Книга Фаворит. Сотник, страница 8 – Константин Калбазов

– Ну и что там стряслось? – Присаживаясь рядом с жадно уминающим кашу Рудаковым, поинтересовался Иван.

– А-а, не обращай внимания, – пережевывая пищу, хмуро отмахнулся подлекарь. – Черная оспа в армии куражится.

– Фрол вроде говорил только о полке Федора Лапухина, – усомнился Иван.

– Не. Болячка уже в нескольких полках обнаружилась. Ну я сунулся было с советами к личному медику Голицына, да тот послал меня. Мол и так ведаю, что надобно делать.

– Жалеешь, что здесь, а не в академии?

– А ты как думаешь? – Огрызнулся Павел.

– Да так и думаю. Но что тут поделать. Спасибо хоть с прививками успел разобраться.

– Ага. И с ними не до конца еще разобрался.

– С чего бы это? Все работает как надо. Хочешь прямо сейчас пойду обниматься больными?

– То что зараза ни к тебе, и ник кому из наших стрельцов не пристанет, я прекрасно знаю, – с язвинкой произнес Павел. – А кто знает как это все происходит? Отчего все именно так случается, а не иначе, пояснить можешь? Как не предотвратить, а лечить хворь?

– Да чего ты меня-то пытаешь? – Возмутился Иван.

– А кто мне насоветовал, как с оспой бороться, не ты ли?

– Ну-у мил человек – хозяюшка дай воды напиться, а то так жрать хочется, что даже переночевать негде.

– Как-как, – позабыв возмущаться, вздернул брови Павел.

– А вот так, – отмахнулся сотенный.

– Вань, погоди. Вань, ну погоди ты.

Пришлось рассказывать ему старинный анекдот, а потом еще и выжидать пока тот успокоится. Ах да. И еще разок повторить, когда на хохот этого лося, подтянулись полусотники и Фрол. Ну и пошла байка гулять по сотне, пробуждая взрывы смеха то тут, то там.

– Наржался, конь стоялый? – Глядя на утирающего платком слезы, поинтересовался Карпов.

– Ой. И не говори. И судя по всему, нужно было это не только мне, – кивая в сторону гогочущих стрельцов, едва просипел подлекарь.

Ну да, есть такое. Сегодня костлявая каждому из них в лицо заглянула. И многие успели уж с жизнью проститься. Но Господь не попустил. А то, что парни принесли весть из основного лагеря об оспе, ерунда. Каждый доподлинно знал что хворь к ним ни под каким видом не подступится. Потому как их Павел Валентинович одно восточное снадобье знает. И всех их еще перед походом обезопасил. Вот и выходит, что опять у костлявой промашка вышла. А раз так, то отчего и не повеселиться.

Н-да. Правда никому при этом не говорили, что им прививали самую настоящую живую оспу. Пусть и коровью, но все же оспу. А главное, и не азиатскую какую, а взятую от самой обычной коровы в одном из измайловских хлевов. Если бы стрельцы знали, то бежали бы от своего любимого костоправа куда глаза глядят.

Не заладилось у Павла. Как и предполагал Иван, нашла у него коса на камень. Рощин встал на пути молодого дарования неодолимым препятствием, предавая анафеме все его начинания. Ну как же, ведущий профессор медицины, учитель и наставник. И вдруг, какой-то младой подлекарь начинает утверждать, что Христофор Аркадьевич ошибается. Мало того, его методы лечения ранений в корне не верны. Оспа же послужила последней каплей.

Павел хотел всерьез заняться изысканиями в этом направлении. Но Рощин велел ему выбросить из головы разные бредни, и заняться действительно стоящим делом. Когда же молодой человек отказался, и открыто восстал против учителя, тот попросту удалил его из своей лаборатории.

А за одно, отказал и от дома. Парень уже совсем скоро должен был получить звание лекаря. Это позволило бы ему встать в один ряд с дворянами, и рассчитывать на руку Дарьи Христофоровны. Ага. Была между этими двоими симпатия. И тут такое.

Павлу бы отступиться, хотя бы для виду. Иван предлагал ему подобный шаг. Опять же, не только личную жизнь сумел бы устроить, но и сохранил бы доступ к лаборатории, а там уж тайком, тишком, да бочком, разбирался бы с природой болезни. Да куда там. И слушать не желает. Прав он вишь ли, и точка.

Еще наглец такой и к Ивану удочки забрасывал. Мол, дорогой ты мой товарищ, мало уметь предотвращать болезнь, не мешало бы еще и научиться ее лечить. А не желаешь ли ты оборудовать лабораторию. Деньга-то у Карповых водится. А там всего-то… Вообще-то, дорогое это удовольствие, научные изыскания. Ивана же вполне устраивали прививки. С остальным пусть сами разбираются.

А вот на службу в сотню, Иван взял Павла без лишних разговоров. Вернее, даже сам воспользовался ситуацией, и подтянул теперь уже похоже вечного подлекаря. Ну нет на сегодняшний день никого, кто лучше Рудакова управлялся бы с ранениями. Хотя потому что, тот применял септику и антисептику, и не боялся резать своих пациентов. Пусть и не повсеместно, но это уже великое дело.

Пришлось конечно Ирине Васильевне в красках расписывать всю пользу от штатной должности подлекаря в сотне. А то как же. Ему ведь нужно платить жалование. Да инструмент, да повозку и припас. Но все же убедить ее получилось. Причем настолько, что она пресекла на корню начавшиеся было возмущения Рощина. Мол выжил неслуха из академии, вот и радуйся. А в стрелецкую сотню нос свой не суй…

– Ну так что там, лекарь Голицинский? – Все же поинтересовался Иван?

– А что лекарь. К палатке Голицына близко никого не подпускает, и сам от нее ни ногой. Раздает указания издали, велит разводить полки, и изолировать тех, у кого болезнь уже проявилась. Армия становится большим лагерем, пока напасть не пройдет. Казакам отдали приказ, пустить весть по степи, что на русскую армию навалилась болезнь. Хоть татары беспокоить не станут.

– Ну а прививать предлагал?

– Да предлагал я. Ссылался, что на востоке уже не один век борются с оспой путем этими прививками.

– И?

– Ну я же тебе уже сказал. Послал меня господин Конти. Да и с другой-то стороны, своего материала для прививок у меня нет. Так что, ерунда все это.

– Может лошадей посмотришь, – предложил Иван, – у них с коровами вроде как болячка похожа. Ну как вариант.

– И где у лошадей искать пустулы? – Тут же оживился Рудаков.

– А я откуда знаю, – вскинул брови Карпов.

– Ванька! – Возмутился Павел.

– Да не кипи ты. Виноват я что ли, что оно вот так вот само всплывает. Опять же, чего там мне помнилось, поди еще разберись.

– Разберусь. Я. Разберусь. Не сомневайся, – раздельно произнес Павел.

Отставил пустой котелок, и решительно направился к санитарной повозке. Не иначе как сейчас вооружится фонарем, и полезет изучать лошадей. Он такой. Он упорный. Все с ног на голову поставит, а своего добьется.

Н-да. Ну или попытается добиться, наткнувшись на глухую стену непонимания. Впрочем. Такого остановит только смерть. И в противостоянии со своим учителем он вовсе не проиграл борьбу, а только лишь один бой. Ну да оно и к лучшему. Хм. Ну это если его не разорвут в клочья те, кого он хочет спасти.